— Еще немножко... Вот теперь самую капельку осталось...
Наконец и в самом деле добрались до станции Огородское.
Поезд постоял минуту и помчался дальше, а Леля с мамой вышли из вагона.
Был прекрасный летний день, светило солнце, цвели яблони за свежепокрашенным забором, окружавшим зеленый одноэтажный домик, на котором крупными буквами было написано: «Почта. Телеграф. Телефон».
— Мама, — спросила Леля. — Здесь живет бабушка? В этом самом домике?
— Нет, нам до бабушки еще километров двадцать, — сказала мама. Приложила ладонь к глазам козырьком и вдруг стала махать рукой. И тогда к ним приблизился коренастый парень, на голове твердый оранжевого цвета шлем, какой обычно носят гонщики, в руках большие кожаные перчатки с крагами.
— А я уже заждался вас, тетя Маша, — сказал он.
— Да ты что, Слава, — удивилась мама. — Поезд же пришел минута в минуту...
Обняла Славу за шею, поцеловала в щеки, сперва в одну, потом в другую.
Он нагнулся, поднял с земли чемодан и рюкзак.
— Гостинцы тете Луше везете? — спросил.
— А как же, — ответила мама.
Леля тихо спросила маму:
— Что такое гостинцы? Это маленькие гости?
— Это подарки, — так же тихо ответила мама.
Леля знала, и в чемодане, и в рюкзаке полно подарков. И не только для бабушки, но и для всех родичей, их у мамы видимо-невидимо, какие-то неведомые Леле двоюродные тетки, внучатые племянницы, третьеюродные братья, одним словом, как говорил папа, десятая вода на киселе. И оказывается, все эти подарки называются гостинцами, интересное слово. Надо бы его запомнить...
В тени под старым дуплистым деревом — Леля подумала, что там, в дупле, наверно, живет белка или какая-нибудь большая лесная птица вроде филина — стоял мотоцикл с широкой коляской.
— Прошу, — сказал Слава, привязал чемодан и рюкзак к багажнику, а сам уселся на седло, мама с Лелей сели в коляску.
Леля спросила:
— Откуда ты этого Славу знаешь?
— Как же не знать, — сказала мама. — Он же наш, деревенский, его бабушка с твоей бабушкой вместе на ферме работают...
Мотоцикл мчался все вперед и вперед, встречные поля и леса сменяли друг друга. Ветер гудел в ушах, время от времени мотоцикл подпрыгивал, попадая на ухабы, и каждый раз Леля смеялась: очень смешно было глядеть на Славу, казалось, его что-то подбрасывает вверх и обратно, в седло.
Потом мотоцикл круто развернулся и разом стал на месте, как бы замер.
— Приехали, — сказала мама, вылезая из коляски.
За ней вылезла Леля, оглядываясь кругом. Неширокая улица, поросшая травкой, по обе стороны деревья; в ряд, один возле другого стоят дома, окруженные заборами. В пыли прямо на дороге роются куры, одна стала напротив Лели, уставилась на нее и вдруг раскудахталась что есть сил. Леля засмеялась:
