— Так и что в ней, в крови нападавшего?
Отто отложил оторванный кусок в сторону.
— Кларафаль, господин детектив.
* * *
— Господин Вайнштайн, оно не прекращается, — Абигейл сделала несколько шагов в сторону ошарашенного доктора.
Загремели наручники и цепи на ногах, девушка споткнулась и упала на пол, ударившись лицом о кафель в приёмной лечебницы. Констебли не бросились ей на помощь, так же стоя безмолвными статуями со взведёнными револьверами.
Вайнштайн осторожно коснулся спутанных окровавленных волос пациентки.
— Аби, — выдохнул мужчина, — что ты натворила?
— Доктор, оно не прекращается, помогите! — на лбу девушки выступил холодный пот, а всё тело изламывало судорогой.
— Господин Вайнштайн, как вы допустили, что буйнопомешанная сбежала из вашего заведение? — подал голос один из стражей.
— Леди Абигейл не буйнопомешанная, — оскорбился доктор, — Она шла на поправку и была вольна покидать лечебницу в любое время.
— Тогда как вы объясните, что она голыми руками отправила на тот свет с дюжину человек сегодня ночью?
— Я не… Дюжину?! Господь милосердный! Кто пал жертвой моей подопечной? — упавшим голосом спросил Вайнштайн.
— Фридрих Элрих с семьёй и слуги поместья. Как вы это прокомментируете, доктор? — настойчиво требовал констебль.
Вайнштайн побледнел:
— Это же родной дядя Абигейл… Бедное дитя! Она последнее время много говорила о нём. Считала, ему угрожает опасность. Я неверно расценил её одержимость, — причитал врач.
— Вашей пациентке прямая дорога в Нортгрубе, и после на виселицу, а вас ждёт дисциплинарное слушание, — пригрозил страж порядка.
— Делайте со мной, что хотите, но я не отдам вам Аби, пока расследование не будет закончено, — Вайнштайн склонился над скулящей девушкой, изо рта которой текла густая белая пена, и с любовью погладил пациентку по спине. — Она не могла сотворить такого, я уверен.
* * *
Энергомобиль шуршал резиной шин по мостовой, прыгая на ухабах. Дорога за чертой города превращалась в ужасную трассу с препятствиями — на каждой кочке подбрасывало так, что клацали зубы, а голова билась о крышу.
— Проклятые дороги, — прошипел водитель, выпуская облако сизого дыма изо рта — сигарета, зажатая в зубах, почти истлела, но дорога не позволяла оторвать рук от руля. — За что мы налоги платим, господин прозектор? Геттинбург! — он презрительно хмыкнул и затушил-таки окурок. — Чтоб меня черти взяли, если я еще хоть копейку отдам на дорожные расходы, господин прозектор!..
