— Ну, тогда давай действовать, — предложил Саня, преодолевая нахлынувшие сантименты.
Чертик, который всегда жил в нем, весело запрыгал, толкая на озорство: сейчас они, лихие пираты, быстренько ограбят старую квартиру, а потом возьмут на абордаж новую!
— Почему бы нам оба кресла не забрать? И коврик в придачу! Будете телик смотреть, как привыкли. — Саня уже поволок одно из кресел к выходу. — Соображай, чего еще не хватает? — бросил он на ходу.
Павел Антонович тут же сообразил:
— Завтра, сынок, сделаем, если не трудно, еще одну ездку: Наташин туалет привезем. А сегодня с ней посоветуемся, узнаем, какие у нее будут пожелания.
— Лады! — И Саня потащил кресло к лифту.
Хорошо, что машина у него с багажником, есть всегда веревки в запасе, а на дворе стоит лето — машин в городе на треть меньше, а опыта по части всевозможных перевозок хоть отбавляй!
Войдя в квартиру, Павел Антонович позвал: «Наташа!» — чуть ли не оглушительнее сына. Но ответа сразу не получил, и сын, уже вытащив кресла из лифта, услышал, с какой тревожной нежностью отец повторял: «Наташенька! Где ты, Наташа?!», торопясь по коридору. Саня и не подозревал в своем сдержанном отце такой привязанности, в ней было что-то детское и трогательное. Его кольнуло, что сам он никогда и ни о ком еще так не беспокоился. Разве что об Инне, когда она Олежку носила.
— Здесь я, здесь! С вами-то что случилось, Пашенька? Живы? — Из дверей кухни выскочила такая же взволнованная Наталья Петровна.
Тут-то Саня и подвинул ей любимое кресло. Увидев кресло, она в изумлении всплеснула руками, а Санек-Игрунок любезно пригласил:
— Садитесь! Переживайте с удобством! Мы пока второе втащим.
И втащили, и поставили оба кресла в гостиную, и ничуть они современность не потеснили, напротив, даже украсили — так по крайней мере сказала тетя Наташа, — и к дивану очень подошли, светло-серые в какую-то крапинку. Подошли, это точно, поставили их от дивана неподалеку. А сидеть-то как стало удобно! Смотри телевизор — не хочу.
— И повязать можно, — задумчиво проговорила Наталья Петровна, разглядывая, потом поглаживая свое кресло по спинке. — Подушку только надо положить. И куда моя шаль подевалась? А вечером мы всегда с тобой кефир пили, Паша. — Кресло прикатило и привезло с собой привычный домашний уклад. — А клубки мои неужели на старой квартире остались? Не помнишь, взяла я их или не взяла?
— Я взял, — подал голос Павел Антонович. — Они на верхней полке лежат, вместе с жилеткой моей недовязанной.
