— Грустим, Верочка? — осведомился он, рассеянно скользнув по ней взглядом.
— С чего это вы взяли, Александр Павлович? — удивилась она. — Лето началось. Хочу узнать, какие ваши планы. Работа у вас, похоже, закончилась, а вы говорили, что весной по теплу поедете в Тверскую область и меня к моим старикам подбросите. Так вот скажите, когда собираться?
Александр Павлович ценил Веру за многие умения и качества, и ненавязчивость, незаметность были среди них не последними. И вот тебе на!
Зимой, когда его друг-приятель, художник Всеволод Андреевич Лисецкий, нежданно-негаданно поселился у него сам, а заодно поселил и эту молодую женщину, объяснив, что той пока жить негде, а у Сани в Посаде, в собственном доме, места не то что на троих, а и на пятерых хватит, у него не возникло ни малейших возражений. Сева расписывал в Посаде церковь, дома почти не бывал. Саня переводил, редактировал, возил корректуры в Москву. Вера взяла на себя их холостяцкое хозяйство и тоже время от времени ездила в столицу, сначала, кажется, искала работу, потом вроде бы и работала. Саня в ее жизнь не вникал, не вмешивался, и она в его, слава Богу, тоже. Зима с Вериными обедами и ночными чаями с Севой прошла уютнее других зим, а весна принесла Александру Павловичу долгожданную работу на киностудии, и он закрутился так, что и самого себя позабыл. Но о поездке в Тверь помнил. Поездка оставалась для него особой проблемой. Любой поймет, что решиться на встречу с матерью, с которой не виделся с десяти лет, когда она оставила их с отцом, непростое дело. Нужны душевные силы. И немало. Когда они были, Александр Павлович думал о Твери с волнением и замиранием сердца; когда не было — пугался и вовсе не хотел думать. Вопрос Веры застал его врасплох. Ему не хотелось сейчас лишних душевных сложностей, их без того набежало предостаточно. Посягательство Веры на его время, на его личную жизнь показалось Сане вопиющей неделикатностью. Какое право она имеет в нее вторгаться? Как смеет спрашивать, распоряжаться, торопить?! У него и без Веры выше головы напрягов! И какие, собственно, у Сани перед ней обязательства? До Твери рукой подать!
— Тверь в мои планы вообще пока не входит, — ответил Александр Павлович более чем сухо. — Когда соберетесь, сообщите, я возьму для вас билет.
Даже в раздражении Александр Павлович оставался джентльменом. Поставил на теме «Тверь» точку и снова замолчал, погрузившись в свои невеселые размышления.
