Звонить и предупреждать о предстоящем визите Санек-Игрунок не любил — сваливался как снег на голову по привычке, оставшейся с ранней юности, тогда все друг друга так радовали. Правда, и накладки бывали, но к ним относились со снисхождением.
Саня взглянул на часы — дело шло к двенадцати, значит, лучше попить кофейку у Лялечки. Да и по центру приятно проехаться, и во дворе своего детства посидеть. Дом их давно разрушили, маленький, с мезонином, а деревья еще остались…
Курский вокзал спрятался за развлекательным центром, сияющим даже днем горящими лампочками, зато переулки не изменились, и Покровка осталась пока еще прежней. Саня с удовольствием это отметил, и ему захотелось пройтись пешком. Он оставил машину в пустынном по-летнему переулке и вошел в страну детства. Вокруг те же небольшие домики, желтенькие, старенькие, немолод и высокий калашниковский дом с кафельным фасадом в стиле модерн. Уцелевший уголок старинной Москвы отрадно подействовал на Санину душу. Он и Лялину квартиру очень любил — забитую книгами, заставленную старой мебелью. Один буфет чего стоил! Не буфет, а крепость. С верхней полки узкого отделения Лялина бабушка, Ксения Александровна, всегда доставала что-то вкусненькое — конфетку, печеньице, коржик — и оделяла их с Лялькой. Коржики бабушка пекла целыми противнями, потом складывала в кулек и хранила в буфете, выдавая к молоку или в утешение. Вот сейчас и Саня в утешение купит чего-нибудь сладенького. Ноги сами понесли его к булочной и не обманули — булочная осталась на прежнем месте, изменились прилавки, продавщицы, ассортимент. Саня купил восточных полумесяцев в память о бабушкиных коржиках, эклеров и яблочный пай с корицей. Корица тоже из детства, а он как был в детстве, так и остался сластеной. Ему захотелось проверить магазины. Он зашел в соседние «Продукты». И что же? Там тоже все осталось на прежнем месте: справа — рыба, слева — мясо, посередине — овощи. Но оформления, конечно, не узнать. «Вот она, благодетельная сила привычки в действии, — обрадовался Саня. — Но только старожил способен обнаружить ее и оценить!» Со свертками, чуть ли не вприпрыжку он добрался до кафельного дома и поднялся на четвертый этаж.
— Санечка! Ты, как всегда, в самую нужную минуту! — радостно встретила его Ляля.
А Саня застыл, оглядывая пустую кремовую прихожую и большое зеркало, в котором отражался он сам — смуглый, поджарый, горбоносый, — конек-игрунок, каким был, таким и остался! Как же он мог забыть?! Ведь и Ляля своротила в своей квартире ремонт! А Вера к этому ремонту приложила руку! Он даже участвовал в празднике, называемом «новоселье». Однако новая квартира у него из памяти улетучилась напрочь, а старинная выплыла вмиг. Что ни говори, странная штука память… Саня стоял как в воду опущенный. Еще одна потеря. Но как же он мог забыть? Теперь и с Лялиной квартирой придется знакомиться заново, старой, профессорской…
