– Совсем другое дело, – сказал он, оглядывая меня пронзительными черными глазами. – Полагаю, что тебе станет еще лучше, если ты научишься уничтожать карму. Просто и элегантно.
– И как? – о бассейне я в этот момент напрочь забыл.
– Один из древних сказал, что следы прежних деяний неотделимы от нас, как тень или эхо, – брат Пон уселся на пол, скрестив ноги, и с азартной улыбкой потер ладони. – Поэтому ты должен уметь избавляться от того и другого.
– Что? – я заморгал. – Но как? Это же невозможно!
– Я тебе уже говорил, что в этом мире возможно все. Начнем с эха, это проще. Крикни чего-нибудь.
– Чего-нибудь! – рявкнул я сердито и услышал, как мой голос отдался в углах.
– Отлично! – монах радостно осклабился. – Теперь крикни так, чтобы эха не было.
Я беспомощно посмотрел на него – издевается, что ли?
Но даже если и издевается, то не просто так, а с определенной целью, как-то связанной с моим обучением, которое вовсе и не обучение, поскольку учить меня на самом деле нечему и незачем.
Тут я понял, что несколько запутался.
– Смотри, карма-действие бывает видимая и невидимая, – сказал брат Пон мягко. – Первая определяет то, каким образом, в каком порядке располагаются элементы чувственного мира, какие объекты из них формируются, что за обстоятельства возникают… Это тебе понятно?
– Ну да, – признал я.
– Но есть еще и невидимая, это тот нравственный оттенок, то содержание, настроение, духовная сердцевина, что кроется внутри элементов видимой кармы. Например, для туриста посещение храма Изумрудного Будды в Бангкоке имеет один смысл, а для верующего буддиста – другой, хотя внешне и то и другое может выглядеть одинаково…
Концепцию я уловил, хотя не факт, что смог бы сам толком ее объяснить.
– Так вот, упражнения, которые я тебе предлагаю, как раз и предназначены для того, чтобы слегка ослабить фиксацию невидимой кармы, тех представлений и шаблонов сознания, что давят на нас хуже железных цепей, – закончив объяснение, монах просиял, точно выглянувшее из-за черных туч солнышко. – Так что давай, кричи, не стесняйся.
– Что-нибудь! – завопил я еще раз, но эхо и не подумало исчезать.
– Еще раз, – велел монах.
Мы тренировались целый час, пока я не охрип, но толку, на мой взгляд, никакого не было – мои вопли звучали уныло, будто карканье одинокой замерзшей вороны, но порождали отголоски так же, как и всегда.
Но брата Пона это ничуть не расстроило.
– Замечательно, – сказал он. – Теперь садись спиной к окну, чтобы видеть тень.
