Театр двулик, одно его лицо — сцена, оно полно движений, страстей. Мы неотрывно смотрим на его меняющиеся черты и сменой своих душевных волнений их отражаем.
Так рождается второе лицо театра. Переведите на минуту свой взор со сцены в зал, и оно явится перед вами, многоликое и одновременно единое. Прислушайтесь к дыханию зала: в напряженной тишине чуть уловимым вздохом выразит себя печаль и громовым хохотом — веселье, и тут же вновь воцарится благоговейная тишина.
Бегло заглянув в лицо зала, вы опять устремили взор на сцену, вы снова со всеми. Народ, наполняющий огромный амфитеатр, разделяет ваше нетерпеливое ожидание, вы сливаетесь с ним в одном чувстве.
Состояние это поразительно: тысячная толпа, подвижная и шумная, если ее предоставить самой себе, замерла под воздействием театра. Но покой этот — только внешний, в душе зрителя творится такое, чего он в жизни не переживал. И эти его потрясения будут тем больше, чем сильнее была его сосредоточенность, чем серьезней, полней было его вхождение в искусство.
Но живопись прекрасней театра, она безмолвна, неподвижна… Она мертва, и в то же время дает волю фантазии. В «Тайной вечере» Леонардо запечатлен самый драматический момент притчи: Христос говорит своим ученикам: «Один из вас меня предаст». Это могучие натуры, и сила их до сих пор была направлена на разумную и добрую цель. Но сейчас они приведены в смятение, они столь поражены и испуганы услышанным, что ясно понимаешь: эта весть о человеческом предательстве разрушила их веру в гармонию.
Всеобщая смятенность особенно явственно выделяется рядом со спокойной центральной фигурой. Христос, потрясенный, одновременно сдержан и в чем-то даже радостен. Его душевное спокойствие — от сознания, что предаст его один из учеников, но все остальные останутся неотступно верными. Происходит как бы одновременное разрушение и трагическое обретение гармонии. Новой гармонии. Гармонии смерти.
В Варшаве Феликс пробыл три месяца, потом он отправился в Вильно. Варшавский поезд прибыл в Вильно рано утром. Феликс решил совместить приятное с полезным: полюбоваться на знакомые места, а заодно еще раз проверить, нет ли за ним наблюдения. Весь день он бродил по городу, отдавшись воспоминаниям детства и юности. Что представлял собою любимый Феликсом город? Ответ можно найти в романе Максима Горецкого «Виленские коммунары», рукопись которого сохраняется в Центральной научной библиотеке Академии наук Литвы (г. Вильнюс) в отделе рукописей и редкой книги, сигнатура F 21-405 Масеj Мisка. Wilenskija каmuпагу Raman chronika narys 1923. Горецкий пишет, что в начале века «Вильно, этот старинный, большой и красивый город, экономический центр целого края и культурный пуп всея Литвы и Беларуси, было однако, обычным «губернским городом» царской России.
