— И наконец, — продолжила Великая Сайя с лицом, полным скорби, — только что мы потеряли нашего брата, Эдварда. Он не пережил инициацию.
Собрание шумно вдохнуло, словно собираясь разразиться словами и эмоциями. Но она подняла руку, показывая, что ещё не закончила.
— Как и для каждого из нас, его решение стать Магом Новой Эры было добровольным и обдуманным. Ему, как и многим сёстрам и братьям, навсегда оставшимся в наших сердцах, не повезло…
Сайя склонила голову, и на её лице заиграли желваки. Секунду она, казалось, даже дышала неровно, но быстро совладала с собой.
— Инициация не поддаётся внешнему контролю, — тихо продолжила она, глядя в землю. — Каждый из нас либо побеждает и получает Силу, либо проигрывает и погибает. Сейчас это четыре смерти из десяти. Но мы учимся. Мы ищем способы. И каждая потерянная сестра, каждый потерянный брат уходят не просто так. Они приближают нас к нашей общей цели. И нам всем сейчас нужно помнить прежде всего одно.
Она выпрямила спину, расправила плечи и вновь оглядела шатёр.
— Необходимая и неизбежная война объявлена, сёстры и братья. Мы — на пути к победе. И наш единственный шанс выжить — это стать солдатами победителей, — Великая Сайя понизила голос и словно прошептала каждому персонально: — потому что других должностей в нашем войске после неё не останется.
Повисла тишина.
Большинство в шатре согласно кивали и с огнём в глазах пожирали Сайю преданными взглядами, готовые повиноваться её приказам. Какими бы те ни были. И Сайя была им бесконечно благодарна.
Но сейчас её занимали не они, а те, кто в этот момент переглядывался с соседями: сомневающиеся, охваченные страхом… и не готовые.
Наконец, Кадан, невысокий и плотный, достаточно слабый, но опытный маг и один из самых верных её соратников, грузно поднялся с земли.
— Великая Сайя, — он коротко склонил голову в знак уважения, — ты знаешь меня. Я был с тобой все эти годы, ещё со времён на Шуадне, задолго до Магов Новой Эры. И я ни разу не был разочарован в твоём лидерстве, твоём умении и твоей дальновидности.
Кадан снова кивнул, подчёркивая, что сказанное — не просто дань вежливости. Он действительно был предан ей всё это время. И очень редко спорил или ставил её мнение под вопрос.
А то, что в этот раз в его словах с самого начала сквозило «но», значило, что он будет говорить не только от себя самого. Он — парламентёр. Что ж, выслушаем.
— Сегодня, сейчас меня раздирают сомнения, Великая Сайя. И не только меня, — продолжил Кадан, попытавшись встретиться с ней взглядом, но лишь подняв его, сразу же отвёл снова.
