АГНЕС
До замужества оставайтесь целомудренными.
Относитесь к другому полу, как к змеям.
— ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНЗ
На рассвете следующего дня Агнес затащила Иезекииля в ванную и тщательно заперла дверь. Она задрала юбку, чтобы отстегнуть глюкометр от бедра, и поморщилась, когда лента слегка зажала чувствительную кожу.
Иезекииль торжественно протянул ей третий палец левой руки, чтобы она его уколола.
Греховный экран вспыхнул. Его утренний уровень глюкозы — безопасные 5,2 ммоль/л.
Агнес записала цифры в журнал, пока мальчик молча играл с плюшевой овечкой. Затем она набрала в шприц базальный инсулин и твёрдой рукой вонзила иглу ему в плечо.
— Подними большие пальцы вверх, если сегодня чувствуешь себя хорошо, — сказала она. — Опусти большие пальцы, если чувствуешь…
— Плохо, знаю. — Мальчик прикусил губу и надулся. — Но почему, Агнес?
Она нахмурилась.
— Почему ты должен подавать мне сигнал?
Он энергично замотал головой.
— Я имею в виду, почему я болен? Почему Бог злится на меня?
Внутри нее все сжалось.
— Ох, Иезекииль. Я правда не знаю.
Мальчишка решительно вздёрнул подбородок.
— Сегодня я буду усиленно молиться в церкви. Клянусь.
Агнес с нежностью поцеловала его в лоб — ее собственное тело пылало от горя и чувства вины.
— Это наш секрет, — напомнила она ему.
Он кивнул.
— Наш секрет.
Благодаря Чужачке, у них было достаточно инсулина, чтобы пережить еще один месяц.
На кухне, Бет пронзила Агнес настолько злобным взглядом, что тот граничил с порочным. Взглядом, который говорил: «Ты пожалеешь, что хранишь от меня секреты, сестренка».
— Мэри, вперед, чистить зубы! — выкрикнула Агнес, не обращая на Бет внимания. — Сэм, помоги своим сестрам завязать шнурки. Ну же!
Если они не поторопятся, то опоздают в церковь.
Зазвенели колокольчики, хлопнула дверь с сеткой от комаров. Они последовали за отцом по пыльной дороге Ред-Крик, присоединившись к процессии других семей, направлявшихся к обшитой белыми досками церкви. Первого июля воздух плыл от неумолимой жары.
В доме осталась лишь мать Агнес. Она больше не ходила в церковь, да и вообще никуда не ходила. Отец солгал, сказал соседям, что она больна и лежит без сил. Но на самом деле, она потворствовала греху отчаяния, день за днем безучастно глядя в потолок спальни.
