Ее звали Матильда, и два года назад она спасла Иезекиилю жизнь. И погрузила Агнес в этот бесконечный кошмар наяву.
— Прости за опоздание, — Матильда остановилась, переводя дыхание. — В больнице настоящий хаос. У вас там все в порядке?
— Никаких проблем, мэм.
Женщина моргнула.
— И никаких болезней? Ничего странного?
Агнес не знала, о чем она говорила, и ей это было не интересно. Ей хотелось, чтобы Матильда поскорее закончила, и она смогла вернуться обратно в свой мир и забыть обо всём этом.
Или попытаться забыть.
— Ах, милая, ты такая бледная. — Матильда коснулась ее плеча. — Дома все в порядке? Ты же знаешь, что можешь мне всё рассказать.
Агнес отвернулась, смаргивая слезы. Было бы намного легче, если бы она могла ненавидеть Чужаков. Но Матильда была нежной, по-матерински заботливой, а Агнес тосковала по матери с тех пор, как ее собственная мама слегла. Может быть, Матильда это знала. А может, она просто играла роль. Разве Пророк не говорил, что Чужаки попытаются обмануть их? Что они будут скрывать свое зло, пока не станет слишком поздно?
— Тебе никогда не хотелось оставить это место? Ходить в школу?
Агнес ощетинилась.
— Я хожу в школу. По воскресеньям.
Матильда нахмурилась.
— Я говорю о настоящей школе, с остальными детьми. Об общем образовании.
— Я бы ее ненавидела пуще всего остального. — Агнес спохватилась, понизив голос. — Чужие учения стоят против нашей веры.
Матильда печально улыбнулась.
— Ты хорошая девочка, стараешься следовать вере и заботиться о своем брате. Но, Агнес, послушание и вера — не одно и тоже.
— Мы вам не нравимся. — упрямо заявила Агнес. — Но мы следуем Слову Божьему.
Медсестра покачала головой.
— Просто подумай над моими словами, хорошо?
«Чужаки коварны, — всегда говорил Пророк. — Доверяя им, вы сильно рискуете».
Агнес оглянулась на свой трейлер, видневшийся на вершине холма. Каждую минуту, проведенную на кладбище, она рисковала всем. Если кто-то поймает ее, она может никогда больше не увидеть своих братьев и сестер, а дети — это все, что у нее было.
Агнес поклялась, что будет думать о Чужачке как можно меньше, как только рассветёт и её брат получит лекарство.
— Инсулина хватит на тридцать дней, — деловито произнесла женщина и вручила Агнес голубой переносной холодильник.
Он оказался тяжелым — будто груз грехов оттягивал руку Агнес. В обмен девушка протянула Матильде пустой контейнер и сложенный вчетверо листок из блокнота: журнал диабетика Иезекииля.
В нем она отмечала его уровень сахара в крови, съеденные углеводы и уровень активности. Внутри у девушки все сжалось, пока Матильда читала записи. Агнес должна была удерживать уровень глюкозы в крови Иезекииля между 80 и 130 мг/дл
