Дом в Дубултах был переполнен, и сначала мне вместе с Адрианом Рудомино, сыном известной библиотечной деятельницы, пришлось ночевать... в помещении канцелярии, потом нас переместили в какую-то освободившуюся крохотную темную комнатушку, и только самые последние дни я провел один и с полным комфортом.
Но мне и без того было хорошо! Мы купались, загорали, взахлеб играли в волейбол вместе с оказавшимся в Дубултах старым знакомым Семеном Гудзенко, — веселым и доброжелательным человеком, и совсем юным, тогда еще, кажется, школьником Мишей Козаковым, сыном ленинградского прозаика.
Откуда-то приходил другой Миша и обыгрывал меня в шахматы. Десять лет спустя в пору феерического взлета к чемпионскому званию Таля я узнаю в нем своего былого «противника»!
Были в нашей молодой компании и две девушки — дочь известного писателя Юрия Германа Марина и Ира Вермонт, отец которой, журналист, погиб на фронте (года через два не выживет после автомобильной аварии ее отчим, забытый ныне драматург В. Кедров). Особенно прелестна была Ира, в честь которой я даже «тряхнул стариной» и написал стихи:
Ночная тень укроет дюны,
Тебя умчит велосипед...
Усну — и мне приснится юность,
Придет напомнить о себе.
Я нынче грустно взбудоражен
Пышноволосой и босой
Девчонкой на приморском пляже,
Смеясь, играющей в серсо.
А мне бы и смотреть не надо
Сквозь строгие свои очки
Внимательным и долгим взглядом
На легкие ее прыжки!
А то и так уже запальчив
И зол, час от часу грозней,
Смешной черноволосый мальчик:
Зачем сажусь я рядом с ней?!
Мальчик этот — Миша Козаков, у которого все еще было впереди — дебют совсем еще молодым в охлопковском «Гамлете», немалая известность как актера и режиссера, эмиграция, метания, «возвращение блудного сына» на «прежнюю» родину...
«Приснится юность»... Характерная строчка! Юность моего поколения пришлась как раз на войну и трудные послевоенные годы. И правда что — приснилась!
УЛИЦА «ПРАВДЫ», 24
Как ярко светит «Огонек»!
Как в нем ошибок много!
Как на обложке цвет поблек!
Что за офсет убогой!
Как очерк наш и сер и тускл!
Как «искренен» отдел искусств!
Как — в довершение всего
Я Редактор говорит на «о»!
(Из шуточной поэмы 50-х годов)
Осенью 1949 года я написал рецензию на роман Валентина Катаева «За власть Советов» — резко отрицательную. Теперь уже не помню, почему понес ее работавшему в редакции «Правды» Юрию Борисовичу Лукину. Может, потому что его хорошо отрекомендовала учившаяся вместе с ним моя родственница.
