— Хотел бы я, чтобы со мной был Цзяо Тай! Гораздо приятней работать, когда можно поговорить с другом. Интересно, чем занимается сейчас братец Цзяо в столице? Бьюсь об заклад, очередная любовная неудача! Ну что ж, я выпил уйму отвратного пойла, но так ничего и не узнал. Все говорят, что Сэн Сань был мерзким бандитом и, кроме А Лю, друзей у него не имелось. От бывшего главы нищих я тоже ничего путного не жду. Похоже, сейчас это жалкая старая развалина, ведущая убогую жизнь вместе со стариком, который когда-то был его главным помощником. Надо бы...
Он оглянулся. Высокий худощавый мужчина поравнялся с ним. Это был художник Ли Ку.
— Что привело вас в эту часть города, господин Ли?
— Я немного беспокоюсь о моем помощнике Яне, господин Ма. Он до сих пор не объявился. Бывало, он и раньше загуливал, но всегда предупреждал меня. Я обхожу здешние харчевни. А вы куда идете?
— В старый храм на холме. Если не найдете Яна, сообщите мне. Управа может поискать его. До встречи!
Ма Жун побрел к восточным городским воротам. Он велел стражникам выдать ему небольшой штормовой фонарь, потом перекусил в одной из дешевых харчевен на дороге за воротами. После этого он почувствовал себя в подобающем настроении для того, чтобы взбираться по крутой лестнице. Теперь, когда наступила ночь, стало несколько прохладнее, но трудный подъем заставил его изрядно вспотеть.
— Хотел бы я знать, почему они всегда строят свои проклятые храмы в таких высоких местах? — пробурчал он. — Небось для того, чтобы быть поближе к Небу.
Когда он вышел на поляну перед тройными воротами храма, из-за кипариса вышли два человека, помахивая дубинками. Узнав Ма Жуна, они отдали ему честь и сообщили, что он первый, кого они видели здесь. Ма Жун с удовольствием заметил, что одним из них был Фан, смышленый юноша.
— Я хочу осмотреть территорию храма, — сказал он стражникам. — Оставайтесь здесь. Если вы мне понадобитесь, я свистну. А если вы увидите кого-нибудь подозрительного, хватайте его и свистите мне.
Ма Жун прошел сквозь ворота и некоторое время осматривал двор. В бледных лучах полной луны тот казался мрачным.
— Этот сад, должно быть, отец и мать всех джунглей! — сказал он самому себе. — Ну что ж, начну по порядку. Сначала осмотрю главный зал; потом представлю себе, что я убийца с трупом и отрубленной головой в руках.
Поднимаясь по лестнице от главных ворот, он заметил, что после дневного посещения судьи Ди начальник стражи опечатал шестистворчатую дверь. Он сорвал печать и принялся энергично трясти старые, покоробившиеся двери, пока наконец ему не удалось открыть одну створку. Собираясь уже войти в кромешную темноту зала, Ма Жун внезапно замер, услышав звук закрывающейся где-то в глубине зала двери. Потом опять стало тихо, как в могиле. Проглотив проклятие, он зажег трутом фонарь и, высоко подняв его, вошел внутрь. Свет упал на массивные колонны и алтарь в глубине зала. Он быстро прошел к маленькой двери слева от алтаря, потому что звук вроде бы донесся оттуда, и толчком распахнул ее. Две ступени вели вниз в длинный, узкий мощеный задний двор. Никого не было видно.
