Старшина Хун взял листок бумаги со стола.
— В четвертый день девятого месяца, — сказал он, обращаясь к Ма Жуну, — было сообщено о пропаже двоих людей. Некий татарин, торгующий здесь лошадьми, заявил, что внезапно исчезла его дочь; но на следующий месяц она объявилась — приехала из-за границы вместе с мужем и маленьким ребенком. Немного позднее, брат ремесленника по имени Мин Ао сообщил, что тот вышел из дома шестого числа девятого месяца и до сих пор так и не возвратился. Для полной уверенности я просмотрел все записи за год Змеи, но нигде не упоминается о женщине по имени Нефрит.
До них донесся гулкий удар в большой бронзовый гонг у входа в управу. Он прозвучал три раза, и это означало, что заседание суда вот-вот начнется.
Старшина Хун отодвинул занавес, отделявший кабинет судьи Ди от зала заседаний. На фиолетовом занавесе золотой нитью было вышито большое изображение единорога, традиционного символа проницательности. Судья поднялся на помост и уселся за высоким столом, покрытым красной тканью, которая свешивалась до пола.
На столе лежала стопка официальных документов, а рядом с ней длинный прямоугольный пакет, завернутый в промасленную бумагу. Судья с любопытством посмотрел на пакет, потом засунул руки в широкие рукава и осмотрел помещение.
В обширном зале с высоким потолком было довольно прохладно. Присутствовало всего с десяток зрителей, стоявших у задней стены. Было очевидно, что они зашли сюда скорее спасаясь от жары на улице, чем для того, чтобы присутствовать на расследовании захватывающего дела об убийстве.
Восемь стражников стояли, вытянувшись, в два ряда перед помостом, а сбоку от них — их начальник с тяжелым кнутом в руке. С его широкого кожаного пояса свисали железные наручники. За его спиной судья увидел четверых рабочих, одетых в аккуратные синие куртки и выглядевших несколько сконфуженными. Слева от помоста за низким столом сидели два писца с кистями наготове, чтобы записывать происходящее на заседании.
Старшина и Ма Жун встали за креслом судьи, и тогда он поднял молоток — тяжелый деревянный брусок — и ударил им по столу.
— Объявляю заседание судебной управы Ланьфана открытым! — провозгласил он. Убедившись в наличии всех судебных чиновников, он велел начальнику стражи привести обвиняемого.
По знаку начальника двое стражников подошли к левой двери и подтащили к столу долговязого человека. На нем была залатанная коричневая куртка и широкие шаровары. Судья Ди окинул взглядом его вытянутое, загорелое лицо с обвислыми усами и короткой бородкой; длинные нечесаные волосы сальными прядями ниспадали на лоб. Стражники заставили его опуститься на колени на каменные плиты перед столом судьи. Рядом с ним встал начальник стражи, покачивая зажатым в руке кнутом.
