— А, это ты, Ради? — увидев мальчика, она прикрыла обнаженную грудь.
— Один дедушка просил передать тебе этот хлеб.
— Мне? Весь каравай?.. Какой же это дедушка? — Юрданка не решалась взять в руки большой белый хлеб.
— Из деревни. Зять у него на фронте… Целую телегу хлеба в город вез.
— Господи, уж не из нашего ли он села. А вам, а остальным? На, возьми, — Юрданка отломила кусок хлеба.
Но Ради отказался. Хлеба принесли вдоволь, сегодня все будут сыты. Его отец и бай Янко еще не вернулись, но раз они задержались, значит, тоже придут не с пустыми руками.
Младенец заснул. Мать завернула его в теплую пеленку, стянула ручки и ножки повивальником и положила возле кучи одежды под навесом. Отрезала полкаравая ножом, висевшим у нее на поясе, и попросила Ради:
— Присмотри за ним. Я на минутку к Зойке сбегаю. Мигом обернусь.
Вернулись мужчины — каждый принес под мышкой полбуханки. В Турецком квартале создали комитет, который собирал хлеб у крестьян и раздавал его по полбуханки на человека, чтобы хватило всем. Такой комитет было создан и в Асеновой слободе. Только власти не шевелились. Богачи разъехались, поспешили вывезти свои семьи из опасного района.
Прибежала Юрданка — она тяжело дышала, платок сбился с головы, толстые русые косы метались по спине. Зайдя под навес, она положила выстиранные пеленки, взяла ребенка и подсела к обедающим.
— Задержалась я. Прошу прощения.
— Зойка-то дома? — бабушка Зефира бросила на нее сердитый взгляд.
— Дома, — Юрданка повернулась к ней и стала рассказывать новости: убитых хоронили без попа. Земля на кладбище растрескалась. Местами она так вздыбилась, что попа́дали кресты и памятники. Труп Смила два дня пролежал в садике у бани. Вчера Зойка с Камбуром положили его в сколоченный ими гроб, навьючили гроб на осла и отвезли на кладбище… Из мужской гимназии военные начали выносить убитых, их хоронят в общей могиле.
Рассказ Юрданки, упоминание о Смиле Коротышке вызвали у многих слезы. Ребята примолкли. Кончив есть, они ушли в сад. Замолчали и мужчины. В наступившей тишине вновь глухо загудела земля. Как видно, землетрясение кончится не скоро, но тырновцы приметили, что гул стал ослабевать, толчки повторялись реже — через час-два. Это немного успокоило людей, и они старались приноровиться к их чередованию.
— Зойкина семья, — продолжала Юрданка, — еще в первую ночь вернулась домой. Разбитые окна закрыли мешками. Страшно, конечно. Да ведь беда-то может настичь человека и в поле. Вон один решил укрыться в древних развалинах, думал спастись там от землетрясения, а тут из-под земли горячий фонтан как ударит. Ошпарило всего…
