.
Отец ответил: «Я знаю, ты любишь свой велосипед. Но если ты избавишься от него, это не поможет тебе отпустить привязанность. На самом деле, она может даже усилиться».
Этот человек испытал одновременно и облегчение, и замешательство. Отец объяснил, что желание избавиться от чего-либо тоже возникает из зациклившегося ума. «Если ты испытываешь привязанность к велосипеду и отказываешься от него, твой ум прикипит к этому объекту – твой он или нет – и, возможно, ты даже будешь гордиться своим поступком. Если ты не будешь работать с привязанностью, ум будет цепляться то за одну вещь, то за другую. Тебе нужно отсечь ее, и тогда ты будешь волен выбирать, оставить себе велосипед или нет. Не отталкивай, не притягивай. Выбирай середину, и постепенно ты преобразуешь привязанность в открытый ум, который позволит сделать правильный выбор».
Что касается внутреннего ретрита, я знал, что, оказавшись один на один с миром, столкнусь с новыми для себя ситуациями и что буддийские одежды до определенной степени помогали мне сохранять мои обеты. Обменять их на новые накидки йогина значило отказаться от этой защиты. В тот момент я чувствовал себя слишком уязвимым, чтобы сделать это. Несмотря на то что никто здесь не реагировал на мои бордовые одежды и не размышлял о моем статусе, для меня самого они были как свидетель. Пока я продолжу их носить.
Тайный ретрит относится к намерениям. Я принял обеты всю жизнь помогать существам достигать освобождения от ими же созданного страдания и знакомить их с присущей им мудростью. В этом ретрите мое намерение было таким же, как и во всех других медитативных уединениях и практиках, которые я выполнял.
Я удивился, когда несколько западных учеников попросили меня объяснить преимущества странствующего ретрита. Им это казалось чем-то эгоистичным, но такая мысль никогда не возникла бы у тибетца. Почему бы не остаться и не продолжать учить Дхарме – чтобы помогать другим пробудиться? Еще можно было бы поддерживать усилия по очистке подземных вод в Бодхгае или выступать за образование для девочек. Так много веских причин быть здесь, зачем же уходить в ретрит одному?
Многие люди стараются сделать мир лучше. Их намерения достойны восхищения, но все же они стремятся изменить все вокруг, но не себя. На самом деле, сделать мир лучше – значит самому стать лучше. Кто развивает технологии, которые загрязняют воздух и воду токсичными отходами? Как мы, люди, стали безразличны к бедственному положению беженцев, и почему нас не трогает страдание животных, выращенных на убой? Пока мы не изменим себя, мы подобны толпе рассерженных людей, которые требуют мира. Для того чтобы делать мир лучше, мы должны твердо стоять на ногах. Сейчас больше, чем когда-либо, я верю в подход Ганди: стань сам той переменой, которую хочешь увидеть в обществе. Ничто не может быть более важным в двадцать первом веке и в более отдаленном будущем, чем личное преображение. Это наша единственная надежда. Меняя себя, мы меняем мир. Вот почему я оказался в этом ретрите – чтобы более полно развить свою способность знакомить других с их собственной мудростью, с их способностью к гармоничной жизни.
