Я вернулся на свое вчерашнее место на каменном полу, но испытывал такую жажду после соленого печенья, что через какое-то время пошел купить воды у уличного торговца. Заодно я взял немного жареного арахиса, который продавался в рожке из грязной газеты. Потом вернулся в здание вокзала. Что за нищий покупает бутилированную воду? Пожалуй, этот монах выглядит как самозванец. Может быть, кто-то донесет на меня в полицию как на подозрительного типа.
Во время своего визита в Нью-Йорк я видел объявления на вокзале: «УВИДЕЛ ЧТО-ТО – СООБЩИ». Оно призывает пассажиров быть бдительными и обращать внимание на подозрительных людей, например, таких как я, которые без цели слоняются по вокзалу. Впрочем, в Варанаси я был одним из многих. Но я видел: где бы мы ни находились, мы всегда претерпеваем физические изменения, которые происходят мгновение за мгновением. Мы каждый день пересекаем разные миры омрачений и имеем дело с непрерывными, бесконечными изменениями в нашей повседневной жизни и в окружающей среде. Погода меняется, наши умы меняются, наши тела меняются. Мы меняем работы, дома, страны. Принять непостоянство на интеллектуальном уровне – легко. Но кажется, нам не хватает понимания, как использовать эту информацию, как применить ее, чтобы сделать свою жизнь и жизнь других более насыщенной и благополучной. Покинув дом, никому не сказав, куда я направляюсь и планируя жить на улице, я подтверждал истину о непостоянстве и также собирался воспользоваться преимуществами, которые она дает. Я не хотел застрять в своей идентичности Мингьюра Ринпоче. И не собирался этого делать. Вот чего я не понимаю: что тянет меня назад прямо сейчас. Как мы заблуждаемся, думая, что наши привычки обещают комфорт, хотя на самом деле они работают против нас. Основываясь на собственном опыте, я утверждаю, что сопротивление переменам создает конфликт с реальностью, и это рождает в уме извечное неудовлетворение.
КАК МЫ ЗАБЛУЖДАЕМСЯ, ДУМАЯ, ЧТО НАШИ ПРИВЫЧКИ ОБЕЩАЮТ КОМФОРТ, ХОТЯ НА САМОМ ДЕЛЕ ОНИ РАБОТАЮТ ПРОТИВ НАС
Я ожидал, что леса и деревенские площади заменят храмы, и изображения Будд, и священные тексты монастырской жизни; что другие пассажиры станут моей сангхой – моими друзьями на пути; что этот вокзал станет моей комнатой для медитаций; что путешественники, бегущие во всех направлениях, станут живым проявлением каменных бодхисаттв из храма Махабодхи. Но в тот момент мне хотелось заглянуть в калейдоскоп своих грез и встряхнуть сложившуюся там картинку, потому что я не воспринимал окружающее как мир будд. Я не видел, что каждый присутствующий здесь обладал природой будды – врожденной способностью к мудрости и состраданию – ровно в той же степени, в какой ею обладал я.
