Я встал, чтобы сходить в туалет, а когда вернулся, то увидел, что рядом со мной обосновалась семья. Впервые кто-то заговорил со мной. Мужчина спросил: «Вы из Китая?»
«Из Непала», – ответил я.
Его любопытство угасло. Индийцам любопытны иностранцы, но Непал – это не то чтобы заграница, так что непальцы не вызывают у них интереса. Но все же он выказывал дружелюбие и хотел поговорить.
Он был одет в рваное дхоти[3] и рубашку в рубчик без рукавов. У него были усы, но выбритый подбородок. Вся семья ходила босиком. На женщине – мятое легкое хлопковое сари блеклооранжевого цвета, один конец которого свободно повязан вокруг ее головы. Волосы детей выглядели спутанными, как будто их давно не мыли, а одежда – явно не по размеру. Среди их тюков были большой мешок риса и маленькая горелка. Мужчина сказал, что они здесь проездом и собираются дальше на юг, навестить родственников. Они провели много времени в вагонах общего класса, и он довольно хорошо знал вокзал. Он рассказал мне, где здесь лучше всего покупать чай и арахис с печеньем. Я получил удовольствие от разговора с ним, но вскоре слегка отвернулся, и он, уловив намек, оставил меня в покое.
Глава 9
Пустотность, не ничто
Один мой знакомый из Англии подарил мне сувенир с совсем другого вокзала, из лондонского метро. Это была ярко-красная кружка с золотой надписью, которая гласила: «Помни о промежутке![4]» Это предупреждение для пассажиров помнить о щели между платформой и поездом. В противном случае вы можете шагнуть в нее и сломать ногу.
«Помни о промежутке», – сказал я себе, поскольку всегда существует зазор между мирами, между мыслями и эмоциями. Однако, в отличие от пространства между платформой и поездом, этот промежуток очень узок: его трудно заметить и легко пропустить. Однажды во время визита в Сингапур меня пригласили в роскошный ресторан на крыше шестиэтажного торгового центра. Пока мы ехали по эскалатору, я размышлял об этих промежутках. Я воображал, что потерялся в подвале этого огромного универмага. Сбитый с толку и испуганный, я бродил среди генераторов и шипящих бойлеров, труб, из которых вырывался пар, стрекочущих клапанов и шумных гидравлических двигателей. Там не было окон, не хватало воздуха. Не было симпатичных вещей, которые можно было бы купить. В отличие от этой атмосферы ада, на самом верхнем этаже, шестом, куда меня вели на обед, были розовые мраморные полы, стеклянные стены и террасы с цветущими растениями. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю эскалаторы ездят из ада подвала в обитель богов и обратно, отражая непрерывный поток наших умственных переходов.
