— Нет. Но я много слышал о них. Я еще буду там. Товарищ Ершов обещал мне это.
— Обязательно побывать надо. Все те города, комбинаты, заводы построила молодежь за какие-нибудь семь, десять лет.
— Да, да, — согласился Робертс, но голос его прозвучал с оттенком грусти. — Для вас много стало обычным, заурядным… А в моей стране такой писатель, как я, не может только писать. Он должен еще зарабатывать и на хлеб. Я докер, грузчик. Я сперва иду зарабатывать на жизнь, потом пишу. Я хотел бы поработать вот здесь, среди вашей молодежи, простым рабочим. Я днем бы работал, а ночью писал. Мне трудно решить, что богаче в Сибири: недра ее или сердца сибиряков?!
Головлев весело рассмеялся:
— И то и другое на весах не прикинешь!
— Да! — согласился Робертс.
— А теперь мы решили дополнить пейзаж природный пейзажем индустриальным.
— Я понимаю, — сказал озабоченно Робертс, — но я человек въедливый. Я не хочу походить на джина, который сперва забрался в сосуд, а потом столетиями думал, как оттуда выбраться. Теперь для меня само слово Байнур — сочетание необычных явлений природы. Я много слышал уже о Байнуре, читал, стал его поклонником и не хочу, чтобы ему вогнали нож в спину.
— Не вгоним, — буркнул Саленко. Он явно спешил к своим заботам, делам.
Марина не перевела. Сделала вид, что слова главного инженера не имеют никакого отношения к разговору, который ведется.
Головлев произнес, как клятву:
— Вогнать нож в Байнур — значит, вогнать его и в себя… Ну, извините, у нас дела. Приезжайте годика через два. Рад буду встретиться…
Когда подъезжали к Бирюсинску, Робертс вспомнил о прерванном разговоре:
— А молодежи вы все же мало даете. На несколько тысяч человек один захудалый клуб. На патриотизме выезжаете.
— Не забудьте поворот, — сказал Ершов шоферу, и машина помчалась к плотине Бирюсинской ГЭС. Австралиец опять встал в позу обвинителя, опять нападал.
— Новое поколение должно иметь больше благ, чем наше…
— Мой дом — моя крепость! Так говорят англичане? — спросил Ершов Робертса. — Ну, а в каждом приличном доме, кроме самого необходимого, желательно иметь гостиную, столовую, спальни, кабинеты, веранду летнюю, веранду зимнюю, пусть небольшой, но зал для танцев, площадку для гольфа, бассейн для купания… В большом многомиллионном доме приходится думать не по-английски, не о маленьком собственном мире…
Ершов умышленно выдержал паузу, заговорил о другом:
— Плотина, по которой мы едем, равна двум километрам. Она отсыпная. В середине в два ряда вбит стальной шпунт. Между рядами, для уплотнения, глина. Остальное отсыпано гравием. Впервые в строительстве гидростанций применен такой способ и не где-нибудь, а у нас — в Сибири. Не было на плотине и трамбующих механизмов. Их заменили самосвалы грузоподъемностью в двадцать пять тонн. Вот вам экономический эффект. А сейчас мы едем над зданием ГЭС, оно под нами…
