Приняв предложение Юрки заночевать в турбазе, Ершов обратился с просьбой к Тане:
— Вы покажете завтра стройку?
— Завтра воскресник. Идет большой цемент. Каждый день разгружаем вагонами. Комитет комсомола принял решение на основных объектах форсировать закладку фундаментов.
Таня умолчала, что инициатива проведения воскресника принадлежит ей. В комитете она возглавляла сектор использования механизмов, а их не хватало. Траншеи во многих местах обвалились. Скоро наступит осень. До первых снегов следовало обеспечить фронт работ для возведения производственных корпусов. Срочно надо форсировать и здание ТЭЦ, спрятать под крышу котлы, сложное оборудование.
В турбазе Робертс выпил стакан молока, съел пару вафель, ушел спать. Ершов решил перед сном подышать свежим воздухом. У соседнего щитового домика одиноко стояла Марина. Невдалеке, на поляне, горел костер, несколько парней и девчат сидели возле огня на бревнах. Парни пели под гитару шутливую туристскую песню.
— Послушаем? — предложил Ершов Марине.
Пока пересекали поляну, ребята запели другую песню. В ней часто повторялись слова: Али-баба, смотри какая девушка, она танцует и играет, и поет…
В словах этой песни не было «высокой идеи», но не было и предосудительного, вычурного шутовства. Песня как песня: легкая, веселая, мелодичная… А вот Ершову стало немного грустно. В его исполнении песня не прозвучала бы так, как в исполнении этих ребят. Петь он любил и очень. Но с некоторых пор в его репертуаре накрепко утвердились: «Славное море, священный Байкал», «Песня варяжского гостя», «Застольная»… Видимо, годы брали свое. Так почему тогда рядом с Мариной он стоял бы и час и два?! Она держала его за локоть. Ладонь ее жгла. Ему стоило немалых усилий не выдать волнение, подкатившее к сердцу.
И, славно угадав его внутреннее состояние, Марина сказала:
— Пойдемте поближе к костру.
Они уселись на свободное бревно, отполированное когда-то прибоем, теперь заменявшее скамейку. Марина вполголоса спросила:
— Вы очень любите дочь?
— Очень!
— У вас и жена, наверное, милая, добрая…
— У меня ее нет.
— Простите.
С деланной веселостью он успокоил:
— Все давно пережито… А женщина, которую больше всего люблю — Катюша… Еще года три назад была забавной, смешной. Иногда, с утра не работалось: лежу в своей комнате… Топ, топ, топ, — шлепает ко мне. Закрываю глаза. Ты спишь? — спрашивает. — Дай я тебя погрею. И голеньким задом ко мне под бок. И действительно греет… Сердечком…
