Он ждал серьезных и обоснованных выкладок инженера, а не «трюка с дурацкой пробиркой». Даже Дробов в своем гневном запале оставил не столь горькое впечатление. Пусть Дробов неправ и занимает противную сторону, зато искренне убежден в том, что отстаивает. Мокеев не убедил и половины присутствующих. Это было прекрасно видно по лицам сидящих в зале, по реакции на эти два выступления.
Поздно вечером позвонил из Кремлевской Старик:
— Виталий Сергеевич, ну как ты живешь там?!
Это очень здорово, что он позвонил!
— Живу, Павел Ильич, живу! Как вы-то? Прежде всего о себе!
Старику сделали операцию, вырезали опухоль. Это его обнадеживает. «Бог не выдаст — свинья не съест!»
Когда-то казалось, чего не прожить неделю, другую без Старика. Казалось, если того действительно заберут в ЦК или в Совмин, будет трудно только на первых порах, трудно, но «не смертельно». Все-таки многому научил Старик за несколько лет совместной работы. За плечами старого питерца — Зимний, годы коллективизации на Дону, первые пятилетки на самых трудных участках индустриализации, подпольный обком на оккупированной немцами территории, большое послевоенное строительство в восточных районах Сибири…
— В целом дела неплохи, Павел Ильич! Поправляйтесь и возвращайтесь скорей!
Именно этого и желал Виталий Сергеевич как никогда.
Не случись несчастья со Стариком, видимо, многое в жизни Виталия Сергеевича было б не так. Его давно заметили с положительной стороны. Могли рекомендовать на самостоятельную работу в какую-нибудь Рязанщину или Смоленщину. Но скорее всего забрали б в Москву. А сейчас он не первый и не второй, и головой отвечает за двух. Работы по горло. Времени не хватает. Старика не хватает…
— Я за Байнур беспокоюсь, Виталий! Так ли оно, как пишут в газетах?
— Павел Ильич! Не так! Далеко не так! Сегодня был краевой актив, говорили и о Байнуре. Вызвал директора проектного института, занимаюсь Байнуром.
Ушаков говорил минуту, вторую и вдруг ему показалось, что связь давно прервалась и он говорит куда-то в пространство, в темную и зловещую пустоту ночи.
— Да, да… Ты что замолчал, Виталий?!
Виталий Сергеевич вновь говорил, пока не понял, что высказал все торопливо и скомканно, может, не очень понятно для Старика.
Потом Старик задавал вопросы, а он отвечал подробно, неторопливо.
— Ты, Виталий, прости меня чудака. Но мне почему-то подумалось, что если Мокеев начнет полным ходом травить Байнур, то на это потребуется добрая сотня лет. К тому времени сгнием в земле мы, сгниет и Мокеев. И вот тогда правнуки скажут, что были когда-то такие дураки, которые еще при жизни начали возводить себе памятник из тухлого озера. Байнур по массе воды превосходит Балтийское море, и он не река, которая через сотню лет сама может очиститься… В жизни иногда надо прикидывать от обратного, повернуть свой взгляд на сто восемьдесят и еще раз проверить, так ли мы поступаем. Я верю тебе, но все же смотри, будь внимателен…
