— По-моему, мама ему очень нравилась.
Тане неприятно было узнать об этом. Однако, узнав, решила, что ее удивительное сходство с матерью было не только внешним. И вкусы и взгляды на жизнь у них с матерью были б одни, как одна кровь. Стало быть, глупо было рассчитывать Ушакову на что-то. И только отца, только его мать могла полюбить…
Дмитрий Александрович, действительно, не солгал. Он думал об Ушакове, о встрече с Гашиным. Был убежден, что все, о чем говорил тот тип, — ложь. Ну, а если б случилось так, как хотелось Гашину?.. Нет, Ушаков не предал, хотя и тогда страдал самолюбием. В нем и теперь самолюбия через край… Давно разошлись их дороги, и только работать приходится вместе. Возможно, придется схватиться еще и не раз. Но это другое дело, для этого есть иные причины…
— Я принес тебе яблок и апельсинов, — сказал Дмитрий Александрович.
Таня горестно улыбнулась. Тумбочка и без того не вмещала компоты, конфеты, печенье, фрукты. Каждый день их приносят Юрка, Миша, Люда, ребята. Дробов привез осетра килограммов на пять. Сестра возмущается, но, по просьбе Тани, каждый вечер уносит полную сетку продуктов домой. У женщины четверо мальчишек. Чугун картошки поставь на стол — умнут.
— Завтра приду, — сказал Коренев, наклонясь над Таней, целуя ее в слегка приоткрытое бледно-матовое плечо.
— Спасибо, папа.
Коренев вышел в приемную, когда зазвонил телефон. Сестра, воспользовавшись присутствием надежного посетителя, убежала через дорогу взглянуть на своих «гвардейцев». Час уже был неприемный, и Коренев взял трубку. Голос Андрея узнал он сразу. Андрей звонил из Бадана, справлялся о Тане.
— Не нужно ли чего?
В первое мгновение чувство отцовства ревниво пошевелилось под сердцем Коренева, но тут же его заглушило другое — чувство гордости за Таниных товарищей…
— Завтра подъеду, Дмитрий Александрович, Тане привет!
Коренев приоткрыл дверь в палату:
— Андрей звонил, беспокоится, привет…
Улыбка тронула лицо дочери. Таня медленно закрыла и также медленно открыла глаза. Этим она поблагодарила отца и Андрея.
Коренев был уже на центральной улице, когда мимо промчался пустой самосвал. В кузове у кабины стоял Юрка. Он помахал рукой и что-то весело крикнул.
«Ну и дурной, — подумал вслед Юрке Коренев. — Куда шофер смотрит, вылетит человек на ходу».
Но Юрка «жал» на первом попавшемся самосвале не случайно. «Идеи» никогда не давали ему покоя. За Красным Яром всегда бывал самый сочный и крупный багульник. Его наломать можно с осени и заморозить. А в нужный момент принести несколько веток в дом, и багульник в тепле оживет. Проклюнутся почки, нальются свежестью листья, не успеешь и оглянуться, как ветки украсятся малиновыми звездочками, комнату наполнит аромат ранней весны.
