Юрка ехал на Красный Яр, чтоб наломать вязанку багула. Он расставит десяток стеклянных банок по окнам и будет через день приносить Тане букет трепетных нежных цветов.
В семи километрах от Еловска Юрка дробно забарабанил по кабине. Самосвал остановился.
— Пока! — крикнул Юрка, перебрасывая свое легкое тело через борт. — Через час управлюсь. На обратном пути подберете.
Он крупным шагом направился по распадку в сторону Байнура. Первый снег слегка приосел, похрустывал корочкой, лишь на отдельных наметах нога угрузала по щиколотку. К пресному запаху снега примешивался запах горелого смолья. В старом заброшенном зимовье никто не жил уже много лет. С тех пор как сибирский шелкопряд уничтожил на этом месте кедрач, оно перестало привлекать человека. И все-таки дым валил из трубы зимовья.
— Наше вам с кисточкой, — вслух сказал Юрка. — Кого еще занесло сюда?
Но именно в поросль березняка и могло занести человека для заготовки метел. Здесь редкий кустарник гибок, подручен и крепок.
Юрка распахнул тяжелую лиственничную дверь и крикнул в полумрак:
— Привет хозяевам!
Из зимовья никто не отозвался. Юрка шагнул через порог, помедлил, пока глаза не привыкнут ко тьме, обшарил взглядом углы. Печка, видимо, не прогрелась, и потому во все щели валил густой дым. Юрка закашлялся, выбежал вон и, с яростью потерев кулаками глаза, осмотрелся. В этот момент из-за косогора появилась вихляющая фигура с охапкой хвороста. Не дойдя до Юрки шагов тридцати, человек обмер. Хворост медленно посыпался из его рук.
«Склизкий!» — резанула Юрку догадка.
Ноги сами пошли к тому, кого до безумия жаждал он встретить, хотя и не думал, что встретит здесь. Еще мгновение — и остатки хвороста выскользнули из рук Склизкого. Не спуская глаз с Юрки, шаг за шагом бандит отступал за кучу валежника. Юрка весь сжался, готовясь к прыжку. Еще шаг, и Юрка увидел в руке противника финку. Но никакой нож не мог уже остановить Юрку. Он надвигался, как страшный взъерошенный зверь, гонимый вперед чувством мщения. Шаг его был саженным, и, как не спешил увеличить расстояние Склизкий, оно сокращалось.
Юрка уже разглядел продолговатое землистого цвета лицо с запавшими щеками, маленькие, бегающие испуганно глаза… И чем отчетливее он видел кривые в злобном оскале зубы, тем скорее хотелось ударить в них кулаком. «Нож! — обожгла на мгновение мысль, но тут же он сказал себе: — Ерунда!» Он считал, что достаточно, две, три секунды, и он искалечит Склизкого на всю жизнь. А он его искалечит, если совеем не прибьет.
