Виталий Сергеевич долго молчал, потирал висок. Мокеев ему не нравился: прятался за широкую спину Крупенина, а не отстаивал свои убеждения.
Виталий Сергеевич поднял голову. Собеседник от напряжения вздрогнул. Казалось, и редкий пушок на его черепе пошевелился. «И это руководитель проектного института?» — подумал Ушаков.
— Вы читали в газете статью? — спросил он.
— Читал. И весьма огорчен. Никак не согласен с автором.
— Еще бы! В Еловке построен город на шесть тысяч жителей, создана промбаза, подводится железнодорожная ветка, на сотню километров встали опоры высоковольтной линии, расчищена и подготовлена площадь для главного заводского корпуса, вложены миллионы на проектные и изыскательские работы… И все же я хочу знать: неужели Лучшей площади нельзя было выбрать?!
Мокеев поежился.
— В нашем Бирюсинском крае, в районе Байнура, лучшей площадки нет.
— А где есть?
— Север Байнура, Виталий Сергеевич, отпадает. Туда через всю соседнюю область надо тянуть железную дорогу…
— Но в Сибири есть Обь, Енисей, Иртыш, Амур, Лена!
— Совершенно справедливо. Воды нет такой, как в Байнуре. Любая речная вода потребует миллионы рублей на дополнительную очистку.
— Ну, а что, если построить завод, скажем, в районе нашего города? Большое ли расстояние тут до Байнура! Вряд ли вода Бирюсы отличается от байнурской.
— Отличается, Виталий Сергеевич, к тому же резко меняет температуру. Опять же сброс в Бирюсу. А у нас на ней десятки городов и добрая половина промышленности…
— Да… Действительно, вы подобрали райское местечко!
Мокеев не понял, что этим хотел сказать Ушаков. Назначала его Москва, но если дойдет до плохого — снимать, разумеется, будут здесь. В Москве подпишут новый приказ, а здесь и из партии выгонят.
— Так вот что, Модест Яковлевич!
— Слушаю вас, — и Мокеев встал.
— Святая обязанность вашего института — разъяснить общественности положение дел, со строительством завода на Байнуре. Послезавтра партийный актив и, хотя на активе стоит вопрос о ходе подготовки к уборочной, я предоставлю вам слово…
Из двенадцати человек, выступавших в прениях, никто не обмолвился о газетной статье. Виталий Сергеевич решил предоставить Мокееву слово в конце заседания. Но вот на трибуну поднялся Дробов. Он заговорил о колхозных делах, о нужде обзавестись новыми ставными неводами, о возникших трениях между колхозом и рыбозаводом, о слабой организации приема рыбы, особенно в жаркое летнее время… И вдруг:
— Мне думается, товарищи, мы не можем обойти молчанием статью в «Литературной газете». В дополнение к этой статье мне бы хотелось…
