— А березы там есть? — спрашиваю его. — Наши русские березы?
Херувим блаженно щурит глаза, разглаживает костлявой рукой бороденку, делает вид, что не слышит. А для меня рай не рай без есенинской белой березы.
— Повсюду певчие птицы. В лугах пасутся олени. Там лань и лев не обидят друг друга, как два голубка на земле…
«Жирная и ленивая птица, — говорю я себе, — от воробья и то больше пользы. Сады очищает от нечисти».
— В озерах плавают золотые карпы…
— Ну, а жрать-то их можно? — срываюсь я.
— Шило! — хохочет Черт в сторону Херувима. — Как быть?
Херувим не удостаивает Черта вниманием. Решил крепко сидеть на своем колченогом Пегасе:
— В садах и парках божественная музыка…
— Предположим, мне все равно, какая она. А вот Агнессе — ей твист подавай, да так, чтоб в ритме музыки тело само изгибалось, чтоб ноги не знали покоя, чтоб хмель веселья ударил в виски…
Черт строит рожицу Херувиму и отбивает копытами дробь не хуже цыгана на мостовой:
— Шило! Не на того нарвался!
— Для каждого музыка будет та, что ему по душе.
— Как в итальянских соборах после моления — танцы под джаз?
— Воля Всевышнего, — соглашается Херувим.
— Пусть будет так, — соглашаюсь и я. — Но вот что скажи: в вашем раю все равны? Один над другим не стоит ни с палкой, ни с проповедью?
— Воистину так!
— А бог?
— Все мы его рабы.
— Рабы таки! И вот никак не пойму: прожил мой дед девяносто годочков. В церковь ходил аккуратно. Спину гнул на помещика и умер, не выпуская из рук соху. Бабке хозяйский бык живот пропорол рогами, когда ей пошел тридцатый годок. Первенец их от недоедания богу душу отдал грудным младенцем. Все достойны, чтоб быть в раю? Так или нет?
— Так, так, — отерев с лица мелкий пот, давится Херувим.
— И как же им там. Младенец и по земле ходить не обучен, бабка в самом бабьем соку, дед спину не разогнет. Как же они там живут? Выходит, один по-прежнему пеленки марает, бабка на молодых служителей бога посматривает, а дед из лыка лапти плетет?!
Черт в восторге, трясется от коликов в животе:
— Схлопотал! — кричит Херувиму.
Ставленник божий смущен, а я не унимаюсь:
— Не лучше ль парнем попасть было в рай? Зачем ждать, когда песок из тебя посыплется?
— Каждый должен свершить дела божии на земле.
— И тот, кто сбросил бомбу на Хиросиму? Отвечай!
— Господь всех неправедных покарает.
— Так что же твой ясновидец его в пеленках не удавил? Не лучше ль с чертом вприсядку, чем с богом в обнимку?!
Услышав такое, Черт к самому уху:
— Пиши о женщинах, о вине, о страшной измене и ревности. Пиши душещипательные романы… Читателей гарантирую.
