— А что скажет Роткадер? — спрашиваю его и смеюсь про себя.
— Кто, кто?
Притворно вздыхаю и морщусь:
— Ты же оборотень, вот и читай с заду на перед.
— Редактор?! — спохватывается Черт.
— Он самый!
— Так он же твой друг!
— Тем более!
— Это не моя номенклатура, — вздыхает Черт. — Над ним старейший наш трудится.
— Получается? — спрашиваю ехидно.
— Надежд не теряет. В поте лица работает… Орешек крепкий достался.
— А меня, значит, за дурака считаете?! — почти кричу я. — Так язва вам в душу!
Взглянул налево, взглянул направо — ни Черта, ни Херувима.
Доедаю сосиски, киваю милой Агнессе, иду дописывать рассказ. Как-то примет меня редактор? Да, вроде, должен принять. Надеюсь, его не сразил лукавый…»
Ершов посмотрел в зал, улыбнулся. И тут же аплодисменты: долгие, громкие. Он сел, встал и снова сел.
— Бокалы! Бокалы прошу наполнить! — провозгласил ведущий.
В этот вечер и Ксения Петровна пела с каким-то особым душевным подъемом. Пела для всех, но мысли весь вечер были обращены к Ершову. Жаль, что им к концу огонька подали машину и развезли по домам. Она побродила бы по улицам города, помечтала.
Но еще не растаяли впечатления от огонька, как Ксения Петровна встретилась с Ершовым у книжного магазина. Какой-то чудак поставил «на попа» фанерный рекламный щит у самого выхода. Первый порыв ветра опрокинул рекламу на прохожих. Ершов успел защитить Ксению Петровну, но распорол торчащим гвоздем себе руку. Он вынул платок, приложил к ладони, и платок тут же взмок, покрылся красными пятнами.
— Пойдемте скорей, пойдемте! — торопила Ксения Петровна.
— Куда? — переходя за ней улицу, спросил он.
— Не стойте, пожалуйста, идемте!
Не успел он опомниться, как оказался в ее квартире. Ватным тампоном она вытерла кровь, обработала рану йодом, забинтовала.
— Ну вот, теперь за вас я спокойна! — судя по лицу, была счастлива. — Чашечку кофе?
И прежде чем он успел что-либо ответить, включила газ, достала сахар, домашнее печенье. Он видел, — она старалась не торопиться, сдержать волнение, но это плохо ей удавалось. Такое гостеприимство подкупит кого угодно.
Наполнив чашечки ароматным напитком, Ксения Петровна опустила кончики пальцев на кромку стола и взглядом сказала: пейте, теперь я вами довольна. Она явно была настроена угадать любое желание гостя. Казалась полной противоположностью тем медлительным, важным, влюбленным в себя актрисам, у которых бывал он раньше. Ершов тоже сказал ей одними глазами: спасибо, спасибо, вы — умница. Она медленно опустила ресницы, стала помешивать ложечкой сахар.
