— Папа, к тебе мужчина какой-то. Он на веранде.
— Ну что ты, Катюша?! Откуда такая официальность? Зови!
В дверях появился Игорь:
— Здравствуйте! Марина встала:
— Если что надо, Виктор Николаевич, звоните. Всегда рада помочь.
— Но куда вы? — попробовал удержать ее Ершов. — Катюша чай вскипятит. Все вместе и посидим.
Ни Марина, ни Игорь не подали вида, что знают друг друга. Его больше устраивал разговор без свидетелей. Она только на улице пожалела, что не осталась. Таким, как Игорь, не следует уступать. Споткнись, не обойдет, наступит и не оглянется.
Беседа Ершова с Игорем была недолгой. Приятели Игоря давно внушили ему, что он крупный талант. Нужна простая формальность — рецензия «маститого».
Как только Игорь уловил общую оценку рукописи, у него пропало желание разговаривать. Он даже заподозрил, что Ершову известны его прежние отношения с Мариной и та успела «накапать». Слушая Ершова, он нетерпеливо пыхтел сигаретой, иногда отзывался:
— Да, да. Я понял… Хорошо, посмотрю!.. Надо подумать… Возможно… Проверю…
«Дурак! — думал он о себе. — Лучше бы сразу послал в столицу. Серега бы протолкнул!..»
У Игоря знакомый в отделе прозы толстого московского журнала. Когда-то Игорь возил его на Байнур, угощал омулем, коньяком.
Неприятный осадок от разговора остался и на душе Ершова. Игорь раньше казался застенчивым, за десять шагов улыбался, раскланивался. Вовремя даст прикурить, место уступит. Видимо, просто заискивал и кокетничал… Но срывы бывают даже у опытных писателей. Хвалить плохое, значит, угробить автора с первых его шагов…
Игорь ушел, а Ершов подтянул к себе телефон, набрал нужный номер. Голос Варвары Семеновны узнал с трудом. Старая машинистка всегда была выручалочкой. Печатала быстро, чисто и грамотно. Машинисткам деньги тоже нужны, приходилось и ей подрабатывать.
— Что с вами?! Вы приболели? — спросил с тревогой Ершов.
— Нет, нет! — поспешила ответить она, но голос дрожал.
— И все же? — настаивал Ершов.
Она путано объяснила: ждала два года квартиру, ключи держала почти в руках. Но в самый последний момент отдали какой-то приезжей актрисе. За зиму достроят дом работников искусств. Весной переселят актрису, и тогда машинистка получит то, что ей было обещано…
Ершов все понял: больной старой женщине придется вновь покупать дрова, носить на себе воду, готовить на чугунной плите, таскать через двор помои…
— Но почему вы молчали?! Виталий Сергеевич знает об этом? — расспрашивал возмущенный Ершов.
