— Ну что, Модест Яковлевич, дожили, значит! — гремел Головлев. — Прикрыть решили стройку? — Он бросил фуражку на первый попавшийся стул и уселся напротив Мокеева.
Пушок на голове Мокеева вздыбился, словно к нему поднесли большой наэлектризованный гребень. Жилы на шее вздулись буграми, лицо на мгновение исказилось и начало медленно наливаться краской.
— Пугать приехал?
И без того узкие глаза Головлева совсем превратились в черные щелки:
— Я не леший! Разобраться! — Он положил на стол папку с заключением Института земной коры. — Да и ты, очевидно, не из пугливых.
— Послушай, — тихо сказал Мокеев, облизывая губы, — жизнь и без того потрепала изрядно нас. — Он пододвинул Головлеву пачку «Казбека», папиросам этим за последние тридцать лет ни разу не изменил. — Кури! Когда я волнуюсь, то много курю. Пить не пью, а курю…
Головлев почувствовал, как красный дым застилает ему глаза, но чтоб не сорваться, не обложить густой бранью этого человека с холодным и трезвым умом, закурил.
— Все это, Леонид Павлович, не больше, не меньше, как козни ученых мужей, — донеслось до него. — Не мытьем так катаньем пытаются взять реванш…
Голос Мокеева креп, становился отчетливым, возмущенным:
— Я еще раз просмотрел официальные труды Института земной коры за последние двадцать лет и нигде не нашел, что в районе Еловска сейсмика превышает шесть баллов! Все наши проекты, расчеты исходят из этих же показателей. Исследование строительной площадки специалистами Гипробума подтверждает ранние выводы Института земной коры. Так откуда взялось одиннадцать баллов? Откуда, я спрашиваю?!
Головлев был сбит с толку:
— Значит, ты уверен, что это не так?
— В том-то и дело, — подтвердил спокойно и холодно Мокеев.
Они оба жадно курили. Форточки были закрыты, и потому сизый дым слоился над их головами, расплывался в углах кабинета, медленно таял.
— Почему, почему должен я сомневаться в моих данных? Почему не раньше, не позже, а именно сейчас заговорил Коваль о повышенной сейсмичности района?
— Может, до этого не было более пристального внимания к Еловску? Недостаточно изучался этот район? — усомнился-таки Головлев.
— Боже мой! — взмолился Мокеев. — У меня все лето работала авторитетная комплексная бригада. Сколько затрачено сил, энергии, денег! Извини, но так можно все взять под сомнение. Даже то, что земля крутится вокруг солнца…
Головлев встал, подошел к окну. Серый бродячий кот сидел на заборе, уплетал какую-то снедь. Внизу скулил и лаял завистливый щенок. Кот оказался умнее. Он не хотел оставлять удобное место, пока не насытится. Зато, как насытится, тут же легко исчезнет с глаз завистливого преследователя. Щенку ничего не оставалось, как глупо лаять… И Головлеву уже не хотелось ни говорить, ни спорить. Но и молчать он не мог.
