* * *
Было тошно, сильно кружилась голова, хотелось пить. Вика лежала на чем-то твердом, то ли кушетке, то ли на полу, еще не придя окончательно в себя, и тихо постанывала. Боль сдавливала виски. Девушка плавала в густом сиропе боли, то выплывая наружу, то погружаясь глубоко-глубоко, почти на самое дно. И там, в этой черноте, не было ничего, кроме вкрадчивого шепота, который рассказывал ей о том, кто она такая и почему здесь оказалась. Говоривший был черным вороном. И только благодаря его голосу Вика не сошла с ума.
Сначала он рассказал ей про нее саму – кто она такая. Потом – о старике по прозвищу Каша. А напоследок поведал о том, как она здесь оказалась. Вика все вспомнила, и от этого стало на душе горько, словно напилась она отвара полынного до тошноты.
Иногда перед глазами появлялись расплывчатые образы: умирающие миры; пересохшие речные русла, распространяющие отвратительное зловоние; горы, целые горы человеческих черепов, сваленных прямо посреди пустыни, – птицы летали над всем этим, предвкушая пиршество; черные тучи, окутывающие города и истребляющие их разносимой заразой.
Как долго продолжалось ее забытье, девушка не знала. С детства обладая хорошей выдержкой, она и сейчас терпела изо всех сил, заставляя себя держаться и ждать. Когда-то же ей станет лучше.
И вот наконец дождалась. Мерный стук подбитых сапог, разносящийся по коридору гулким эхом, вывел ее из забытья.
Вика с трудом разлепила слипшиеся веки, повернула отяжелевшую, словно налитую свинцом голову. В первые мгновения не поняла, где находится. Белый потолок, кафельный пол и стены, холодно. В морге? Потом воспоминания вернулись: она на базе охотников.
– Глеб? – прохрипела Вика, и собственный голос в пустой комнате показался ей вороньим карканьем.
Шаги приближались.
– Глеб, это ты? – повторила девушка.
Зрение еще не полностью вернулось – все плыло перед глазами. Она увидела тень, приблизившуюся к ней, почувствовала чужой запах – пластика, резины, чего-то резкого, химического.
– Нет, это не Глеб, – произнесла тень, и Вика тут же узнала этот голос.
Тринадцатый.
– Я убью тебя! – прошипела девушка и попыталась встать на ноги, чтобы вцепиться негодяю в лицо.
Не получилось – не хватило сил.
– Тише! Побереги себя. – Тринадцатый подхватил Вику, уложил обратно на кушетку. – И ребенка тоже побереги.
– Пошел ты! И не тронь ребенка!
– Это ведь не только твой ребенок. – В голосе охотника послышалась усмешка. – Я надеюсь, ты этого не забыла?
