— Ну привет, — сказал я, переступая порог. — Время идёт, а люди всё те же.
По другую сторону стола перед пыльным монитором сидел участковый. Располневший, небритый, в старом милицейском кителе с майорскими погонами. Видимо, новая форма Юре так и не полюбилась. Увидев меня, участковый сначала глянул злобно и раскрыл рот, чтобы сказать что-то вроде: «Стучаться не учили?», но затем признал — вскинул удивленно брови и улыбнулся, показав желтые зубы до самых восьмёрок.
— Ебать-родить! Лотов?! Ты откуда?
— Из зазеркалья.
Я прошёл мимо Сивого, протянул Юре руку. Участковый с трудом встал со стула, перегнулся через стол и крепко сжал мою ладонь — так, что кости захрустели. Его лапищей можно было гвозди гнуть. Со стороны могло показаться, будто Юра заплыл жиром, но я знал: под этим серым кителем мышц хватит на двух человек. Русский богатырь. Майор Муров.
— Присаживайся, куда найдешь, — махнул рукой участковый, — места тут, конечно, как у парашютиста в жопе. Тесновато. А вон, с того стула скидывай всё на хуй!
— Лучше на пол.
— Чего?
— Да не, ничего. Оброс ты, гляжу, материальчиками.
— Так а хули! Людей нет, а эти продохнуть не дают, — Юра кивнул в сторону Сивого, который, застыв на табурете, следил за каждым моим движением. — Знакомый твой, кстати. Не узнаешь?
— Узнаю.
Я встретился с Сивым глазами и коротко ему кивнул. Тот кивнул в ответ. Со стороны можно было подумать, что мы видим друг друга в первый раз, но только если не обращать внимания на детали. За пару секунд в кабинете участкового произошел поединок — почти невидимый, на уровне едва уловимых жестов. Сивый скользнул взглядом по шраму на моей шее, хмыкнул. Я в ответ медленно повернулся, посмотрел на уголовника сверху вниз — давяще, презрительно, напоминая о прокуренном кабинете, об изоляторе, о боли. И о том, с какой легкостью один росчерк шариковой ручки может отобрать восемь с половиной лет жизни.
— Условно-досрочно? — спросил я мягким, даже чуть ласковым голосом.
Сивый держался несколько мгновений, а затем отвёл взгляд в сторону. Участковый, наблюдавший за нашей схваткой, посмотрел на меня и едва заметно кивнул в знак уважения.
— Ага. Откинулся, — тихо произнёс Сивый.
— Ну, поздравляю. На свободу с чистой совестью.
Уголовник то ли хрюкнул, то ли прыснул смехом. Прикрыл ладонь с наколками другой ладонью.
— Есть чай? — спросил я у Юры. — Пропусти по кружечке с бывшим коллегой. Разговор есть.
— О чём речь?! Ща всё будет!
Участковый повернулся к тумбе, на которой стоял дешевый электрический чайник. Щёлкнул пальцем по пластиковому язычку, и чайник зашипел, будто перед взлетом. Юра открыл ящик тумбочки, достал оттуда вафли, печенье, конфеты. Выложил всё на стол — прямо на исписанные бумаги.
