— Хватит… Хватит!
Никто меня не услышал. Над сводами храма вновь загремели колокола. Сначала один удар. Эхо… Затем второй. И дальше, не останавливаясь, с дребезжанием и перезвоном.
Под колокольный бой, в мерцании белых свечей, призрак стягивал кожу с жены, словно платье. Отрезал мешавшую грудь. Отрубил топором кисти. Ржавое железо громко ударило о мрамор дважды. Ладони Лиды упали на кафель.
Завернув кожу до пояса, призрак остановился. Взял охотничий нож и ударил один раз. Быстро. Точно. Повёл лезвием от груди до живота, раскрывая мою жену. Выворачивая наружу. Призрак достал внутренности, бросил мне в ноги.
— Всё сожрут, — сказал он прокуренным голосом. — Звери.
Со всех углов церкви вдруг высыпали белые кролики. Плешивые, костлявые, перемазанные в грязи — они визжали, кусали, убивали друг друга за право оказаться поближе к потрохам. Жрали внутренности с пола.
Призрак подошёл к иконе. На ней был изображен тёмный силуэт — ни одежд, ни лица, только жёлтые змеиные глаза.
Призрак взял свечу.
— Пламя от пламени, — сказал знакомым голосом.
«Сжечь, сжечь, сжечь! — закричали святые на иконах. — Сжечь ведьму!»
Призрак развернулся и бросил свечу в раскрытый Лидин живот. Пламя вспыхнуло. Языки огня пробились сквозь рёбра.
— Узнаешь меня? — спросил призрак.
Он залез сверху на горящий труп жены. Посмотрел мне в глаза, ухмыляясь. Это ухмылка была до боли знакомой.
— Макс… Господи… За что?
— Я её первый нашёл.
Он резко толкнул бёдрами. Один раз, другой. Принялся насиловать освежеванную Лиду — прямо в огне.
Святые хохотали, глядя с икон. Били с надрывом колокола.
— Ты ответишь… Ответишь, сука, — шептал я, не в силах сдвинуться с места.
— Уже ответил, — хрипел призрак. — Уже вышел.
Это был не Макс. Это был лысый, ушастый мужик с длинным шрамом на щеке и брови.
— Ты…
— Я, — сказал Сивый. — Ты украл мою жизнь. Ты погубил душу. Ты.
Он дергался всем телом на трупе жены. Грязными руками держал Лиду за шею — там, где оставалась кожа. Смотрел на меня из пламени. Трясся. Сопел. Кряхтел, словно немощный старик.
«Да ведь это и есть старик».
Длинные седые волосы, сгорбленная спина, тощие руки. Мою Лиду насиловал Колебин.
Ноги! Где мои ноги?! Почему они не слушаются? Почему я проваливаюсь в этот кафель, словно в трясину?
«Это колоко ла… Это всё из-за колоколов. Чёртов змей!»
На трупе жены вился чёрный полоз. Огромный, скользкий, с блестящей чешуёй. Разрубить его. Нужно разрубить! Только ноги не слушаются. Ушли по колено в болото.
