— Да ёбнулся он. Сгинул. Прошлой осенью ушёл с другом своим в тайгу и не вернулся.
— Синька?
— Не, — покачал головой мужик. — Он не пил. Как узнал, что помрёт скоро, так бросил.
Я озадаченно глянул на хозяина двора.
— В смысле узнал?
— У него рак нашли.
— И давно?
— Года два назад. Как пришибленный ходил всё время. Потом ещё Варька его расшиблась, один остался. А позапрошлой осенью к нему этот хер жить заехал. Весь в чёрном, словно с тюрьмы сбежал.
— Тоже археолог?
— А хер знает. Может быть, и копали вместе раньше что. Я его краем глаза только видел. И то — со спины. Он у Валеркиного дома сидел, курил в одну харю и в лес куда-то смотрел.
На другом конце посёлка зазвенели колокола. Пять часов. В местной церкви начиналась вечерняя служба. Повернув голову, я посмотрел поверх крыши избы, но храма отсюда не было видно, хоть и стоял он высоко — на холме у изгиба реки. Перекрестившись трижды, я опустил взгляд и глянул на хозяина двора. Тот словно и не услышал звона колоколов. Видимо, заработался. Или привык.
— Я вот как думаю, — сказал он. — Этот хер Валеру в могилу и свёл. Он его вылечить обещал. Вот, видать — долечил.
— Вылечить? От рака?
— Ага. Шарлатан, сука. У Валеры пил, жрал, а чтоб не выгнали, по ушам ездил, мол, знает, как смерть обмануть. А наш Валера — собачья душа. Ему пиздят, а он и верить рад.
Маятник под сердцем качнулся… Замер.
— А что именно говорил? Про смерть.
— Хех… Ты думаешь, я помню? Я с Валериных слов знаю только. Вроде травы искал какие-то. В лес вечно мотался. Как ни зайду, ни спрошу: «где этот»? Валера, мол, в роще. Вот и думай, че он в этой роще забыл?
Словно обертку с конфеты, мужик стянул шкуру с тушки. Отрезал кролику уши, сделал ещё пару движений. На веревках болталось худое, похожее на кошку-сфинкса, существо.
— Имя-то было у друга?
Хозяин двора задумался. Почесал нос основанием ладони, стараясь не перепачкаться кровью.
— Слушай, не помню. Вроде как-то звали… Только из головы вылетело.
— Ясно. А с телами что? Похоронили или как?
— Или как. Где их найдешь теперь в тайге.
— Говорят, что нашли.
— Кто говорит?
— Участковый, — соврал я.
— Да быть не может, — отмахнулся хозяин двора. — Ты, видать, чет путаешь. Если б нашли, я бы знал. Я с Юркой часто вижусь…
Мужик осекся. Скривил губы всего на мгновение, но я успел заметить это и усмехнулся. «Да здесь, похоже, вся деревня стучит. Хорошо работаешь, Юра. Матереешь».
Тем временем хозяин двора вскрыл кролю живот. Вытащил внутренности и бросил их в вольер. Другие кролики завизжали, подскочили к кишкам и с жадностью сожрали всё.
