— Нет, Лёп, извини. Не взял.
— Эх, жаль… Есть цибарка?
Я протянул ему сигарету. Лёпа уселся на лавочку и, закурив, рассеянно посмотрел в мою сторону.
— А у меня лисапед украли.
— Что?
— Лисапед.
— А-а… велосипед. И кто украл?
— Ящерица украла.
— Кто?
— Ну ящерица. Из леса, — пояснил Лёпа. — У дядьки Валеры жила.
Я замер, недоуменно глянув на дурачка.
— У Колебина?
— Ага. Он её кормил, а она в лес его увела. И лисапед мой украла. Дядь Дюх, найди, а? Ты же милиционер. Я на этот лисапед всё лето копил. В магазине у Алека работал, ящики таскал. Хороший был лисапед. Красивый. Красный.
В голове снова закружились мысли. Присев на крыльцо аптеки, я недоверчиво окинул взглядом Лёпу, пытаясь понять, как далеко зашла его болезнь. Можно ли воспринимать его слова всерьёз?
— Ты сам-то эту ящерицу видел?
— Конечно! — кивнул Лёпа так резко, что показалось, сейчас голова отвалится. — Видел! Только не глазами.
— Не понял.
— Она меня обманула. Сказала, что губу вылечит и с мамкой научит разговаривать, если я ей кошку принесу.
— Чего?
— Ну кошку. У дяди Валеры чёрная ходила. Видел?
— Видел.
— Ну вот. Я её правда поймать не смог, больно шустрая. Нашёл другую, тоже чёрную. В пакет завернул и ящерице принёс. А ящерица давай меня ругать, что это не та кошка. Хотя пакет даже не открывала. Значит, что получается? Значит, сразу обмануть хотела, чтобы не лечить. Она ж не знала, какая там кошка, правильно?
— Правильно, — согласился я, окончательно запутавшись в рассказе дурачка. — И как эта ящерица выглядела?
— Как-как? Как ящерица.
— Понятно, — кивнул я. — А с кошкой что?
— Да ничего. Оставил в пакете и за грибами пошел. А потом смотрю, лисапеда нет. Ящерица украла.
— И где это было?
Лёпа помахал ладонью над головой, показав во все стороны сразу.
— Здесь.
— Где здесь?
— Ну здесь. В Роще.
— А кошку ты куда приносил?
— Дядь Дюх, ты дурачок что ли? Говорю же, Валере приносил.
— Ага… Понятно. А когда?
— Недавно.
Чувствуя, как голова идёт кругом, я потянулся к карману, чтобы покурить, но пачка оказалась пустой. Последнюю сигарету докуривал Лёпа.
— Так ты поможешь? — спросил дурачок. — Дядь Дюх, найди лисапед, а? Жалко лисапед.
Он говорил сбивчиво и невнятно, будто с набитым ртом. Сидел на скамейке, закинув ногу на ногу, и держал сигарету большим и указательным пальцем. Причем не за фильтр, а посередине, и, втягивая дым, опускал огонёк вниз — так, словно пил сок через трубочку.
— Хорошо, — согласился я. — Будет время, поспрашиваю. Может, кто видел твою ящерицу.
