— Что ты натворил! — завопила я.
Он тотчас бросился ко мне, начал лихорадочно ощупывать руки и плечи. Глаза дико сверкнули.
— Тебе больно, Момо? Я что-то сломал?
— Яйцо! Они достались мне с таким трудом!
— Сумасшедшая! Напугала до смерти, — он легко толкнул меня и рассмеялся. — Я почти протрезвел…
— Я — нисколько, — прижимая к груди уцелевшие яйца, кивнула на приближавшихся преследователей. — По-моему, нас сейчас догонят…
— Не догонят! Держись крепче!
Закинув меня за спину, Дэйки подхватил узел и, уже явно стараясь смотреть под ноги, устремился вперёд. Вскоре погоня в самом деле осталась позади, и я потребовала вернуть меня на землю.
— Мне совсем не тяжело, — возразил Дэйки. — И так будет быстрее.
— Не спорю, но сейчас меня действительно может стошнить…
Повторять это не пришлось — лис тотчас спустил меня со спины и, просканировав взглядом с головы до ног, расхохотался.
— Видела бы ты себя, Момо! Стоило ради этого так долго плескаться в офуро!
В слабом свете месяца не могла рассмотреть всех деталей своего вида, но тёмные пятна на ногах — куриные экскременты, уже говорили о многом. Подумать только, как я радовалась чистоте каких-то пару часов назад! Но затуманенному алкоголем разуму это показалось смешным, и я расхохоталась вслед за лисом.
Удивительно, что Дэйки ещё был в состоянии найти дорогу к пещере. Путаясь в траве, мы брели по полю, потом, спотыкаясь о корни — по лесу. Я-таки рассказала, как попала в этот мир — всё, кроме подробностей освобождения его господина. А когда он начал приставать с расспросами, затянула песню из "Мальчишника в Вегасе" "You spin my head right round, right round"[42]. Дэйки попытался подпевать, но у него не получилось. Тогда я на ходу перевела на японский несколько простых строк прощальной песни Маугли из "Книги джунглей" — сама не знаю, с чего их вспомнила. Слова пришлись лису по душе, и так, горланя "Да хранят меня во мраке яма, пруд и буераки!", мы ввалились в пещеру. Но, подумав о камаитати, я тотчас оборвала концерт.
— Ну и темень, дьявол её побери! Бедного зверька и не видно! Дэйки, можешь разжечь огонь?
— Сейчас… И откуда у тебя эта страсть к паразитам, Момо?
— Никакой он не паразит! Если выживет, назову его… Камикадзе[43]! Точно, Камикадзе! — я даже подпрыгнула от восторга. — Кстати о паразитах, а где твой…
Дэйки высек искру, и мы оба завопили от неожиданности, когда вспыхнувший язык пламени выхватил из тьмы фигуру ёкая. Неподвижно застыв в нескольких шагах от лиса, он смотрел на нас взглядом, от которого весёлость как рукой сняло.
