— Ты это готовила?
Никакого ответа.
— Так и будешь на меня глазеть? Думаешь, попытаюсь сбежать?
Та же реакция.
— Хочешь, расскажу о моём мире? — улыбнувшись ещё слащавее, я вытащила из тарелки рыбный хребетик. — Нас с детства учат накладывать заклятия и наводить порчу.
Лицо моей "собеседницы" едва заметно дрогнуло.
— Если нам кто-то грубит, — отломив кость, я воткнула её в циновку, — мы можем сделать так, что этого человека будут преследовать тридцать три несчастья всю его жизнь.
Лицо Юрико-сан снова было неподвижно. Я воткнула в циновку ещё одну рыбную кость, и мне показалось, её руки, лежавшие на сложенных коленях, дёрнулись.
— Думаешь, тебя защитят стены святилища? — я воткнула третью кость. — Всё это для меня — ничто. Я даже не знаю имён твоих богов.
Мясистое лицо оставалось окаменевшим, но в щёлочках глаз загоралось нечто очень похожее на страх.
— Пока ничего не произошло, — продолжала я, — но, стоит произнести заклинание…
Я начала вполголоса петь гимн Великобритании "Боже, храни Королеву" — первые три строчки, которые знала, и Юрико-сан, издав шипение, которому бы позавидовала любая змея, вскочила на ноги. В её глазах пылала такая ненависть, что у меня мелькнуло опасение — не переиграла ли я, и не прикончит ли меня эта фурия на месте. Не исключено, она и собиралась это сделать, но створка двери отодвинулась вот уже в который раз, пропустив в комнату двух одетых в белое служителей. Юрико тотчас опустила глаза и, будто забыв о моём существовании, вежливо поклонилась вошедшим. Поклонившись в ответ, один из них, постарше, обратился ко мне:
— Следуй за нами.
Очень хотелось спросить куда, но я промолчала. В конце концов, какая разница? Главное, меня избавят от общества Юрико-сан. Перед порогом стояли плетённые из соломы шлёпанцы. Я неуверенно покосилась на своих провожатых, те закивали, и я неловко всунула ноги в необычную обувь. Шлёпанцы были неудобными и неприятно щекотали подошву, но я перестала обращать на это внимание, едва оказалась за пределами комнаты. Какое яркое солнце… А воздух, наполненный запахом трав и цветов, буквально одурманивал, у меня голова пошла кругом. Территория храма скорее походила на целый храмовый комплекс со множеством построек. Миновав внутренний дворик, мы сняли обувь перед порогом одной из них, и младший служитель сдвинул в сторону створку двери. Войдя внутрь, я слегка оторопела. Комната была заполнена людьми. Они сидели на циновках в позах самураев из старых японских фильмов: мужчины, некоторые в белых, некоторые в тёмных одежах, и женщины, одетые, как Юрико. Напряжённую тишину нарушало только потрескивание огоньков свечей странной формы. Мои провожатые указали на циновку посреди комнаты, и я послушно села на неё. Напротив расположился старик, который накануне пытался остановить заклинанием освобождённого мною демона. Наверное, это и был гудзи, к которому вызывали Тэкэхиро. Сам Тэкэхиро, опустив глаза, застыл на циновке с ним рядом.
