Под углом, под которым он стоял, Мелвин не мог видеть, как соски Гвинет под обтягивающей футболкой затвердели и приняли форму шипов футбольных бутс.
Она не смотрела на него, но прошептала:
— Наконец-то. Кто-то меня понимает.
Мелвин притворился, что больше сосредоточен на внешне интересных, но в конечном счете посредственных костяных мозаиках.
— Вау, ты действительно очень талантлива. Эти дощечки прекрасны… и так многозначительны тоже, — сказал он, но все время думал: Костяные мозаики? Оссариальное искусство распятий? Что за хрень. Я бы не заплатил и пяти баксов за такую штуку.
— Ты очень умён, — похвалила его Гвинет.
— Я хорошо учился в школе.
— Можно сказать, что ты тоже художник, ты же журналист.
О, нет, я даже не настоящий журналист, — признался он себе. — Я пишу всякую ерунду для бесплатной городской газеты.
— Я стараюсь изо всех сил.
— Так приятно, что я стану частью твоей семьи, когда мы с твоим отцом поженимся.
— Да, думаю, это значит, что ты будешь моей мачехой.
Наступила пауза. Она закурила сигарету, которая пахла приторно; её бумага была розовой. Это была не марихуана, Мелвин пробовал это дерьмо, когда учился в колледже. В этот момент он поймал её очень оценивающий взгляд в отражении зеркала, стоящим за дверью.
Боже мой, — подумал он, его глаза расширились, он заметил её явно возбуждённые соски в отражении. — Они выглядят так, будто чьи-то большие пальцы торчат под футболкой!
Член Мелвина… начал вставать.
Она сказала очень спокойным и нежным голосом:
— У нас с тобой много общего.
— У нас…? — Ее соски были клепаными; на самом деле, они выглядели… как заклепки! — Ох, в смысле — искусство, философия, конечно, — он пытался казаться крутым.
— Ты знаешь, что ты очень привлекательный молодой человек.
Мелвин нахмурился. Дверное зеркало показало ему его детальное отражение: тощие, сутулые плечи, кривые зубы, шея, как у цыплёнка, с торчащим адамовым яблоком, как его пенис в штанах.
В общем, он был типичным ботаном.
— Я… Да?
— Спасибо тебе за приятные слова о моём искусстве, — сказала она. — Ты не только привлекателен, но и очень умён. Я думаю, мы будим хорошими друзьями.
Он попрощался, затем побежал в свою комнату мастурбировать.
