Когда они получили свои степени, у них был жесточайший отбор. Фила сразу же пригласили в полицию при департаменте мэра. Она не поехала с ним, и он уехал один…
Он уехал отсюда. Она этого не сделала.
Конец истории.
— Но, — продолжал Маллинз, — есть одна вещь, которую я никогда не понимал. Почему ты её бросил?
Фил снова нахмурился. У него было чувство, что теперь он всегда будет хмуриться, если действительно примет это приглашение на работу.
— Я не бросал её. У нас ничего не вышло, поэтому мы расстались. Вы собираетесь рассказать мне, что с ней случилось, или будете напоминать мне эту историю до конца моих дней?
— Она уволилась, как и остальные. Ушла от меня.
— Какой округ её приютил?
— Я никогда не говорил, что она уволилась, чтобы перейти в другой округ, — воспользовался возможностью Маллинз. — Она всё ещё здесь. Я уверен, что рано или поздно ты с ней столкнёшься, так что засунь эти любовные вопросы в жопу и давай перейдём к делу. Просто так получилось, что эти перебежчики Норт и Адамс бросили меня прямо в разгар кризиса…
Но внимание Фила было рассеянным; он всё ещё размышлял о Вики.
«Господи… где она сейчас работает? Где она живёт? Она всё ещё выглядит так же? И когда… Когда она в последний раз думала обо мне? — осмелился задуматься он. — Повзрослей! — приказал он себе. — Она, наверное, даже не помнит, кто ты, самодовольная, напыщенная задница…»
— О чём вы говорили? — наконец-то он вернулся к реальности. — Кризис?
— Да, у меня тут большие проблемы, и если я их не исправлю, городской совет может дать мне пинка.
Фил не мог представить себе никаких «больших проблем» здесь, а уж тем более достаточно серьёзного кризиса, чтобы свергнуть правление Маллинза, кажущееся бесконечным. Этот парень был здесь вождём дольше, чем Цезарь правил Римом.
— Что, — пошутил Фил, — ваши местные хулиганы накручивают парковочные счётчики на городской площади?
Маллинз не засмеялся и даже не улыбнулся.
Значит, были действительно тяжёлые времена, если этот человек был абсолютно серьёзным.
— Нет, умник. Ты помнишь Коди Наттера, крикера?
— Я смутно помню Коди Наттера.
Ходили слухи, что Наттер был кем-то вроде губернатора крикеров, вождя племени.
— Ну, этот уродливый ублюдок и его дружки-крикеры доставляют мне такие проблемы, что я сру в штаны.
Фил всё-таки вспомнил высокого, неуклюжего и невероятно уродливого Коди. Да, уродливый, как чёрт, но умён был невероятно. Этот парень, как утверждали, был либо экстрасенсом, либо ему просто чертовски везло в карты, так как в подпольном казино в «Сумасшедшем Салли» он выиграл множество покерных партий, и у него была такая кривая улыбка, что несколько раз, когда Фил её видел, по его спине пробегали мурашки. Его собственная детская версия Hannibal at the Gate.
