– Пойдем.
Я обернулась к извергу:
– Нет, Кристофер, не пойдем. До тех пор, пока ты не научишься просить, вместо того чтобы выдвигать ультиматум, мы с тобой не придем к общему знаменателю.
Мне уже тоже было почти все равно, что о нас подумают люди. Шону вон можно закатывать в ресторанах концерты, а чем я хуже?
Грейсток наклонился провокационно близко, почти касаясь меня губами, и зашептал на ухо:
– А если так: чтобы избежать лишних препирательств и не терять впустую время, я закидываю тебя к себе на плечо и отношу в кеб.
Меня бросило в жар. По коже вместо мурашек побежали искры, и сердце обдало пламенем гнева. В последний момент сумела с ним справиться и негромко хмыкнула:
– Даже так! А как же твоя хваленая репутация?
Держись, Лорейн, не поддавайся на провокацию.
– От нее и так уже мало что осталось. Так что выбирай: или мы покидаем ресторан как цивилизованные люди, или я тебя из него уношу, – нагло заявил мне самый здесь цивилизованный.
– Чудовище! – прошипела я.
– Это не ответ, Лорейн.
«Унесет – не унесет?» – заметалась в сознании мысль.
Этот унесет, тут же пришел ответ.
Сдернув с коленей салфетку, поднялась. Концерты концертами, но становиться посмешищем я не собиралась. Лучше оставлю эту роль герцогу.
– Продолжишь в том же духе, – сладко ему улыбнулась, когда он набросил мне на плечи мантилью, – и я превращу твою жизнь в ад.
Кристофер подхватил меня под руку.
– Лори, милая, ты и так в этом уже неплохо преуспела.
– Ошибаетесь, лорд Грейсток. Я еще даже не начинала.
Но ты не оставил мне других вариантов.
Я взяла сумочку, и мы покинули ресторан.
Всю дорогу до городских владений Грейстока и я, и он хранили молчание. Разговаривать с Кристофером в таком маленьком замкнутом пространстве, как кеб, могло быть чревато. Например, в пылу разговора я могла попытаться выцарапать ему глаза или он, испытав острое желание стать вдовцом, вытолкнул бы меня из мчащегося на полной скорости экипажа.
Вариантов было немало.
Хальдорская знать предпочитала жить в центре столицы, но Кристофер и здесь отличился – облюбовал для себя особняк на окраине Инвернейла. Старый дом в конце широкой, обсаженной вишневыми деревьями улицы, выглядел впечатляюще; темный, мрачный, он казался заброшенным и необитаемым. Ему явно не хватало изящества и блеска Уайтшира. А еще хорошего садовника – вон во что клумбы превратились.
Кованая ограда черным кружевом оплетала старый дом, и где-то на крыше уныло поскрипывал флюгер.
