— Юшка Соловей здесь, рыбой торговал. У рыбы под жабрами записки нашли: «Рыболов Юшка Соловей».
— Да-да. Жандарму такую рыбину продал.
Забегали каратели, окружили базар, всем мужикам дергали волосы и бороды, никого не выпускали из завода до ночи, а Юшку не нашли. Он как заслышал шум, ушел к Изумрудному озеру, там рыбак Ивашка отвез его в лес.
После этого не раз Ивашка перевозил мятежника на своем дощанике в завод. Видали по ночам Юшку около дома судьи, видали, что выходила к нему дочь судьи Ирина. Нашла она под жаброй у рыбины Юшкину записку, а что было в ней написано, никто не знал, кроме Юшки и Ирины.
Пронюхали каратели, что Юшка навещает дом судьи, и сделали засаду, но судейская прислуга пришла ночью к Ивашке и сказала:
— Не вози сегодня Юшку, его стерегут ахиды.
Ивашка начал раздувать костер.
— Я отдохну немного… Можно? — спросила судейская прислуга.
— Сиди. Скоро и сам Юшка будет.
Пришел Юшка.
— Едем, старина, бросай костер! — крикнул он.
— Прыток больно, не каждую ночь ездить.
— Упрямиться хочешь, денег надо? А это кто сидит?
Тут судейская прислуга сбросила с головы платок и сказала:
— Это я.
То была Ирина.
— Зачем сама? Послала бы кого-нибудь.
— Кого пошлешь? Кому доверишь?
— Узнают — замучат, затаскают тебя архангелы[3].
— Ты выручишь. Пусть хватают, пусть мучат.
Юшка один, без Ивашки, проводил Ирину через озеро до заводской околицы и вернулся в лес.
Повелся другой обычай: перестал Юшка Соловей ходить к заводскому судье, зато дочь судейская что ни день, то едет в лес за Изумрудное, едет с корзиночкой, будто за грибами, будто за малиной. А идет домой — пуста корзиночка, знать, перевелись грибы и не поспела еще малина.
Как саранча в лихой год, заполонили каратели уральские прииски и заводы, расползлись по всем дорогам и тропам, засели в горах, в буераках, по смолокурным избенкам и шалашам.
Трудно пришлось голытьбе и мятежникам. Многих уложили царские пули, многих под усиленным конвоем отвели в Сибирь, многих снова принудили работать на заводах и приисках, ковать капиталы князьям Сан-Донато, графу Шувалову, промышленникам Поповым и всем прочим засевшим по Уралу и разорвавшим его на куски.
Тогда крикнул Юшка Соловей клич:
— Собирайся, голытьба, ко мне!
Указал место — тайгу близ Изумрудного. Потянулась к Юшке разбитая, распуганная голытьба. Кто на коне, с ружьем и кинжалом, готовый любому врагу всадить пулю, сам готовый принять равный и неравный вызов. Кто ночами, тайком, по неведомым тропкам, по звериным следам. Кто инвалидом, попрошайкой аль паломником по святым местам, с крестиками, с целебными камешками, с образом Николая-угодника. Кто прикинувшись юродивым аль бродячим мастером — лудильщиком самоваров и кастрюль.
