— Ну, баба, довольно тянуть лазаря, парень промерз, чай, и есть хочет. Собирай на стол, мигом! — распорядился отец.
Завернули Флегонта в ватничек, усадили за горячий ужин. Плохо он ел щи и мясо, но жадно — хлеб.
— Мясо-то ешь, мясо, — угощала мать.
— Не хочу. Мяса у нас было вдоволь, а хлеба всегда недохватки.
— Да у кого хоть, с кем ты жил, спасся-то как?..
— Дай поесть парню, успеешь узнать! — оборвал жену отец.
Утолил Флегонт свою тоску по хлебу и рассказал, что отбился он в тот день от товарищей, далеко зашел, но страху не было. Думал выйти один.
Походил-походил, покружавил по лесу, а Гостеприимного стану нету, и бутару не слыхать.
Тишь в лесу, шепот, вздохи. Страшно стало парнишке, прикорнул он к дереву и заплакал. Поплакал-поплакал, а бутару все не слыхать, и опять пошел искать тропу. Солнце ниже, скоро заденет горы, а потом — за них, и будет ночь. Торопится Флегонт, бегом и туда и сюда, горы незнакомы, троп нет, мечется он, будто хлещут его по босым пяткам. Только вдруг почудился ему человеческий смех. Остановился парень и видит: у дерева стоит, прислонившись, старичок и смеется. Радостно так вздрагивает весь, и на глазах вот-вот сверкнут слезы. Одет старичок в звериную шкуру, шапки на нем нет, а волосы распущены и длинны, как у бабы. За бабу и принял бы его Флегонт, если б не борода. На ногах у старичка бродни, в руке ружье и убитая птица. Как есть охотник. Подумал Флегонт, что это вогул, да заговорил старичок русским языком. Говорит без ошибки, только медленно, слова подбирает.
— Куда это ты бежишь? А? Ну, не бойся, я не злой, добрый я.
— Домой иду.
— Домой. А знаешь дорогу?
— Знаю.
— Где твой дом?
— Там, за горой.
— Вижу я, что не знаешь. За горой гора, за ней опять гора, и кругом лес, заблудился ты. Как твой поселок зовут? С прииска, чай?
— С Гостеприимного стану.
— Э, на двадцать с лишком верст от стану-то убежал!
— Дяденька, покажи мне дорогу!
— Покажу, только не сегодня. Сегодня ты до дому не дойдешь, ночь тебя застигнет, и опять заплутаешься. Утром я выведу тебя на тропу, а ночевать ко мне, мой дом здесь, неподалеку.
Взял старик Флегонта за руку и повел. Идут ни путем, ни дорогой, лес гуще, дичь страшней. Бурелом, валежник, камни — все перепутано, точно недавно промчался ураган.
— Дяденька, куда ты?
— Ко мне в дом, он у меня не хуже других; деревянный, с печкой, и живность есть — петушок, часы сказывает. Когда солнце, нет нужды в петушке, а в пасмурь петушок нужен. Да и веселей с ним, жизнь на жизнь похожа. Крикнет он, крыльями похлопает, и чуешь, что жив, а так в тиши этой мертвым себя почитать зачинаешь.
