Адриан сел в кресло лицом к мертвому отцу.
– А теперь я поделюсь с тобой особым проектом, который давно вынашиваю. Мне хотелось, чтобы старшая дочь Васильева в свою очередь страдала бы так же, как страдал я от боли, которую ты передал мне. Тогда возмездие будет полным. Но чтобы быть полностью совершенной, моя месть Саре Геринген должна достичь иного размаха, чем кара, настигшая ее отца. И надеюсь, ты будешь гордиться мною.
Луч солнца проник сквозь полуприкрытые веки. Потом картинка стала четче, и Сара поняла, что лежит на кровати, в комнате, единственным источником света в которой служит узкое окно, забранное решеткой.
Когда она попыталась встать, сильная боль пронзила ее тело на уровне груди.
Сара неуверенно поставила ногу на пол и, опираясь сначала на край кровати, потом на стену, медленно прошлась до маленькой ванной. Прерывисто дыша, она восстановила дыхание, вцепившись в края раковины умывальника, над которой висело зеркало. Потом она сняла майку и осталась в трусах и с голым торсом.
Шок оказался таким сильным, что у нее из глаз брызнули слезы. На месте левой груди была только покрасневшая вздувшаяся кожа, напоминающая зашитый рот. Правая грудь осталась нетронутой, и от их сравнения становилось еще невыносимее. Сара дрожащей рукой прикоснулась к зарубцевавшейся коже.
Она четко чувствовала складки кожи, которые пересажены, чтобы заполнить пустоту отрезанной груди. Должно быть, кожу брали с ее живота, если судить по пересекающему его шраму.
Она опустилась на выложенный плитками пол и разрыдалась, уткнув голову в колени, сотрясаясь всем телом от болезненных конвульсий. Дверь в комнату отперли, потом открыли. Стыдливость напомнила о себе. Она натянула майку и вышла из ванной.
Толкая перед собой металлическую тележку, вошла женщина лет тридцати, с высокими скулами, одетая в белый медицинский халат и шапочку, закрывающую волосы.
– Вам не следовало вставать. Вы еще слабы, – сказала женщина на английском, окрашенным русским акцентом. – Ложитесь, пожалуйста, – добавила она, закрывая дверь, которую машинально заперла на ключ.
– Кто вы? Где я нахожусь? – спросила Сара, вызывающе глядя на нее.
– Я ухаживаю за больными в период послеоперационной реабилитации. У вас что-нибудь болит? – спросила молодая женщина, протирая руки дезинфицирующим средством.
Сара не знала, что ответить.
– Я осмотрю ваши швы. Это в ваших интересах. Будет лучше, если вы избежите общего некроза.
Медсестра надела хирургическую маску, перчатки и подошла к Саре. Две женщины смерили друг друга взглядами, прежде чем Сара сняла свою майку. Она почувствовала прикосновение к коже обтянутого перчаткой пальца, который следовал за изгибами ее швов.
