Несносный ребенок | страница 95
Жак сидел на платформе у самой воды. Его ласты легко касались бездны. Все к нему обращались, но он никого не слышал. Он был уже не здесь. Он выполнил дыхательные упражнения и приблизился к странной оранжевой машине, едва выступавшей из воды. С закрытыми глазами, без маски, только с огромной прищепкой на носу. Затем сделал вдох, ненамного более глубокий, чем предыдущие, слегка, почти незаметно, кивнул, и механик запустил механизм. Майоль тут же исчез под водой, увлекаемый тридцатикилограммовой болванкой. Он просто задержал дыхание, обходясь без дыхательного аппарата.
Начало спуска было впечатляющим, Жак изящно скользил вдоль скалы, которая привела его к темнеющей бездне.
Сбоку на экране было видно, как хронометр отсчитывает время. Еще минута – и Майоль погрузился во тьму. У меня перехватило дыхание, хоть я и сидел с открытым ртом. Я даже не осмеливался пошевелиться. Я чувствовал, что у меня тоже остановилось дыхание, и мне уже не хватало воздуха. Но Майоль скользнул дальше и погрузился в полную темноту. Он миновал последних водолазов, обеспечивавших безопасность на глубине 80 метров. Теперь он остался совсем один. Картина была захватывающая: Майоль посреди черного пространства, обвязанный простой веревкой. Невозможно было не заметить сходства с пуповиной плода, плавающего в околоплодных водах. Невозможно было не вспомнить последний кадр фильма «2001 год: Космическая одиссея». Море. Музыка. Образ. Вселенные, которые баюкали мою жизнь, выстроились в ряд, как на параде планет.
Болванка налетела на плиту, обозначавшую конец спуска. Теперь он был на глубине 101 метр. Температура воды +10 градусов, а давление в десять раз выше, чем на поверхности, и он не дышал уже две минуты. Любой бы скривился от боли или от усилия, и поэтому, когда Майоль обернется, мы наверняка должны были увидеть, что лицо у него сморщено, как у новорожденного. Но когда Майоль обернулся, его лицо было спокойным и благостным. Он не чувствовал боли, не испытывал физического напряжения. Он легко двигался, и его лицо освещала дельфинья улыбка. Картина меня потрясла. Это невозможно. Этот человек явно видел то, чего никто не видит. И единственное, чем это можно было объяснить, – у него был доступ в другое измерение.
Через несколько секунд, показавшихся вечностью, толпа зрителей принялась вопить, чтобы он поднимался, таким гнетущим сделалось напряжение. Тогда Майоль надул маленький воздушный шарик, который оторвал его от дна и осторожно поднял вверх. Чем выше он поднимался, тем меньше становилось давление и тем больше надувался шарик. Свет постепенно возвращался. Сначала он был голубым. Затем появились другие цвета. Майоль поднимался все быстрее и быстрее, а вода становилась все более теплой. И вскоре наверху смутно забрезжил силуэт корабля.