Я чувствовал себя безработным, который только что отметил галочкой все предложения о найме на работу. Правда, была одна проблема: я не знал об этой профессии ничего, и у меня в этой сфере не было знакомых. Я даже не обладал кинематографической культурой. Мой отчим только что купил телик, и придется подождать лет десять, прежде чем он обзаведется видеомагнитофоном.
В то время я очень редко ходил в кино, так как в Куломье был всего один зал, и там показывали только фильмы с де Фюнесом и Бельмондо.
Для того чтобы посмотреть «Звездные войны», мне пришлось ехать в Париж, в кинотеатр «Гран Рекс». Но одно дело смотреть фильмы и совсем другое – их снимать. Я никогда не присутствовал на съемках и даже не смотрел фильмов о том, как снимают кино. У меня не было никакого представления о том, как это происходит, и еще меньше я знал о том, понравится мне это или нет.
Итак, первое, что мне следовало сделать, прежде чем пуститься в это новое приключение, это попасть на съемки.
Я вспомнил об одном приятеле Франсуа, который работал в этой области. Его звали Патрик Гранперре. Он был ассистентом режиссера. Отчим согласился пригласить его на ужин. Мама без одобрения восприняла мой внезапный порыв, даже когда я объяснил ей, что вычислил все математически. Она ничего не знала о кино и чувствовала себя бесполезной, так как понимала, что ничем не может мне помочь. К тому же мое решение ее напугало, так как она слышала множество историй обо всяких эксцессах в этой среде. Мне хотелось ей сказать, что, если я не обозначу точкой свой горизонт, я могу провалиться в пустоту. Как ее маленький мальчик, такой хрупкий, выдержит все это? Я не осмелился ей сказать, что самым трудным для меня было дожить до этого дня.
Миссия Патрика Гранперре была простой: весь вечер он убеждал меня, что я должен оставить мысль о профессии, о которой не имел никакого представления. Патрик приехал на мотоцикле. На нем были джинсы, футболка и кроссовки. Он держал себя непринужденно, глаза его сверкали, а в глубине их горел огонек, который я тут же распознал. Легкое помешательство, страсть. Я уже видел такой огонек во взгляде Майоля, на глубине сто метров от поверхности. Парень был увлечен, и это делало его красивым.
В начале ужина он напустил на себя суровый вид, описывая мне свое ремесло, но я чувствовал, что он говорил все это для проформы. К несчастью для него, я задал ему правильные вопросы, и он быстро понял, что я совсем не таков, как мои родители.
