— Этого сукиного сына, Гришку, выпороть при всём народе! Спущу штаны и высеку, как щенка!
А вокруг стояли соседи и высказывали предположение, где Гриша запропал. Дарочка всё слышала. От захлестнувшей его обиды и ненависти Грише казалось, что он сейчас убьёт отца. Мать помешала их ссоре. Откуда у неё, маленькой и худенькой, взялась такая сила? Она втолкнула сына в пролётку, попросила извозчика гнать. Пролётка застучала и запрыгала по каменной мостовой. Гриша не махнул на прощанье рукой, не обернулся: всё равно погиб!
— Эх, штаны бы ему спустить, да по голой, по голой розгами, знал бы, как с барышней разгуливать! — кричал вслед удаляющейся пролётке старый мирошник на потеху соседям.
Дарочка в измятом платье, с поблескивающими соломинками в растрёпанных косах, стояла посреди любопытной толпы.
— Пусть только деньги на билет пропадут — как щенка запорю! — не унимался старик.
Ни на кого не глядя, Дарочка подошла к старику вплотную:
— Да постесняйтесь вы меня, слышите, меня, невесту вашего сына, Гришину невесту!
Старик поперхнулся, закашлял, закрестился…
— Если так, прости меня, крестница, во имя Николая Угодника, тезки моёго, прости! Мать мне давно говорила, да я не верил, что ты, красавица, умница, Гришу нашего приветишь. А вы чего рты пораззявили! — гаркнул он на толпу. Почтительно взял Дарочку под руку и повёл в родной дом, к отцу и матери, чтобы просить её руки для своего, как он выразился, «горячо любимого сына».
Гриша всего этого не знал, он лежал в душном вагоне на верхней полке, просил у судьбы скорой смерти, представлял свои похороны и плакал…
Война, которую они поначалу не ощущали реально, вмешалась в их жизнь и перепутала все планы. Гриша учился в медицинском институте, его мобилизовали и послали работать в лазарет. Раненых с каждым днём прибывало всё больше. Об отпуске и поездке домой нечего было мечтать.
Всё это время Гриша писал Дарочке длинные путаные письма о госпитале, о раненых, о своей любви к ней и ничего о самом себе. Дарочка отвечала ему короткими записками — отчетами о своей девичьей жизни. Он был в курсе всех её тайн, мечтаний и простых дел. Но вот из дому Грише сообщили, что случилось несчастье: умер Семен Григорьевич Малов — Дарочкин отец. Три месяца она молчала… Потом он получил короткую записку: «Ты знаешь, какое несчастье нас постигло». И всё. Ни жалоб, ни слёз. Из писем родных он знал, что Дарочка теперь бегает по урокам музыки и все заботы о большой семье взяла в свои руки. Ему же ни словом не обмолвилась, словно это было всё просто. А ещё недавно писала, какого цвета ленту вплетала она сегодня в косы.
