Он отвечал на вопросы просто и коротко, педантично реагируя лишь на буквальное значение подразумеваемого вопроса. Другими словами, он продемонстрировал ту же самую педантичную буквальность, которая обнаруживалась у других испытуемых, возможно даже в большей степени ввиду его знания семантики.
Я спросил: «Что находится справа от меня?» Его ответ был простым: «Не знаю». — «Почему?» — «Я не посмотрел». — «А вы не сделаете этого?» — «Хорошо». — «Ну же!» «А как далеко должен простираться мой взгляд?» Этот вопрос не был неожиданным, я слышал его до этого множество раз. Хаксли всего лишь демонстрировал характерный феномен глубокого сомнамбулического транса, в котором визуальное восприятие ограничено по какой-то необъяснимой причине объектами, относящимися к ситуации транса. Для каждого кресла, кушетки, скамеечки для ног, которые он должен был увидеть по моей просьбе, требовались специальные инструкции. Позже Хаксли объяснил: «Мне приходилось смотреть по сторонам, пока постепенно он [указанный объект] не появлялся медленно в поле зрения, не весь сразу, а медленно, как будто он материализовался. Мне кажется, что я чувствовал себя совершенно естественно, не испытывая ни малейшего удивления, когда наблюдал, как предметы материализуются. Я принимал все как само собой разумеющееся». Аналогичные объяснения были получены от сотен испытуемых. Однако опыт показал мне важность принятия на себя роли исключительно пассивного дознавателя, такого, который задает вопрос только для того, чтобы получить ответ, независимо от его содержания. Интонация, показывающая заинтересованность в содержании ответа, скорее всего, побудит испытуемого отвечать так, как будто ему были даны инструкции в отношении того, какой ответ следует дать. В психотерапевтической работе я использую различные
интонации, чтобы добиться более адекватных персональных реакций от пациента.
В случае с Хаксли я проверил этот прием, спросив приподнятым тоном: «А теперь скажите мне, что находится примерно в пяти метрах перед вами?» Правильным ответом должен был быть «стол». Вместо этого я получил ответ: «Стол, а на нем книга и ваза». На столе действительно были книга и ваза, но они были на его дальней стороне и, значит, дальше, чем в пяти метрах от Хаксли. Позже тот же вопрос был задан в небрежной, безразличной манере: «А скажите-ка мне, что находится примерно в пяти метрах перед вами?» Он ответил, вопреки своему предыдущему ответу: «Стол». - «Что-нибудь еще?» - «Да». - «Что же?» - «Книга». (Она была ближе к нему, чем ваза.) «Еще что-нибудь?» - «Да». - «Скажите, что». - «Ваза». - «Еще что-нибудь?» - «Да». - «Скажите, что». - «Пятно». - «Еще что-нибудь?» - «Нет».
