Святой Михал | страница 8



3

Михал и Вилем прошли покатую площадь, миновали просторный хозяйственный двор кооператива с его хлевами, сараями, складом, ремонтной мастерской, скирдами соломы и сена. За несколько минут добрались до реки и зашагали по тропе, вьющейся вдоль берега Души. Он густо зарос ивняком, опутанным гирляндами повилики и дикого хмеля. В увядшей траве виднелось множество пустых раковин, а путь уползших из них улиток был отмечен серебристыми стежками следов.

Михал и Вилем шли словно под балдахином. За ивняком уже начинались оголившиеся поля. День был сырой, но очень теплый для середины октября. Кругом царил покой, истомленная земля отдыхала. В утренней тишине лишь весело шумела мягко освещенная солнцем речка да перекликались фазаны.

За изгибом реки перед Михалом и Вилемом открылось широкое поле, на котором еще недавно зеленела капуста. Теперь оно тоже было убрано.

— Даже тут чувствуешь вонь, — заметил Вилем.

Они приближались к тому месту, где кочаны были уложены в бурты.

В нос им ударил отвратительный запах гниющей капусты. Казалось, им было пропитано все вокруг; смешиваясь с пряным дыханием земли и увядающих трав, он вносил дух разложения даже в чистый воздух полей.

Михал остановился у ближнего бурта, который скорее смахивал на кучу гниющих отбросов на черном дворе какого-то огромного отеля или просто на свалку. По краям бурта, где кочаны были раздавлены колесами телег и валялись отломившиеся, измятые капустные листья, образовалась серо-черная кашеобразная, скользкая масса; кругом копошились слизни, тли, жуки; гниль и смрад приманивали к себе крупных черных мух и тучи маленьких мошек.

Весь этот огромный полевой склад превратился в кормушку для зайцев, диких кроликов и мышей, которые беззастенчиво хозяйничали тут. Во втором бурте кочаны тоже начали вянуть и желтеть.

— Черт побери! Сколько же тут капусты? Самое меньшее шесть вагонов! — ужаснулся Вилем.

— Семь с половиной, — уточнил Михал.

Стоило ему подумать, что эти кочаны, еще недавно тугие и хрусткие, могли бы уже — нашинкованные и засоленные — лежать в банках и бочках, как его охватывал гнев. Капусту должны были вывезти давно, но районная заготовительная контора вдруг прекратила закупки. Склады у них, видите ли, набиты до отказа, а вагонов, чтоб везти капусту на завод, им не дают. Консервный же завод, перерабатывавший овощи и фрукты всей их большой сельскохозяйственной области, находился в ста километрах отсюда, в соседнем районе. То, что урожай пореченских кооператоров подолгу дожидался заготовителей, было делом не столь редким. Овощи увядали, загнивали или червивели, во время долгого путешествия на консервный завод снижалось качество. Михал исчерпал уже все свои возможности: он ездил, обивал пороги, упрашивал, бранился, грозил работникам райзаготконторы — единственной организации, которой кооператив мог сдавать свою продукцию, — что будет жаловаться, но дело так и не двигалось с места. Пореченские кооператоры были не одиноки — почти у всех соседей в теплую сырую осень капуста портилась, и они вынуждены были скармливать ее скоту.