На лице у Адама мелькнула тень недовольства. Он уставился на стакан. В золотисто-желтой мутноватой жидкости играли веселые пузырьки; они легко и беззаботно поднимались кверху и сталкивались, издавая слабое шипение. Толковать в такие минуты о серьезных вещах Адаму не хотелось.
Разговор, однако, шел о Михале, которого лично он недолюбливал, и для этого у него было достаточно оснований. Он вообще терпеть не мог таких людей, как председатель.
Адам знал трактор как никто другой и работал на нем так, что, по мнению многих, шутя мог занять первое место в соревнованиях по пахоте. Он и собирался уже дважды на эти соревнования, но в последнюю минуту у него всегда что-то приключалось. Дело в том, что Адам обладал удивительной особенностью. Бывает же так с автомашиной: мотор работает четко, безупречно и вдруг ни с того ни с сего что-то под капотом разлаживается — и стоп машина! Господи, что случилось? Никто ничего не может взять в толк. А потом, к удивлению бессильных что-либо сделать пассажиров, машина вновь катит вовсю. Поршни, цилиндры, свечи, передачи — все в наилучшем порядке, хоть отправляйся на гонки. Вот так случалось и с Адамом: вдруг все в нем разлаживается, находит полное безразличие ко всему, вялость. Ни с того ни с сего навалится на него этакое благостное состояние и скует по рукам и ногам, И было оно настолько сильным, что останавливало, намертво тормозило все пятьдесят лошадиных сил его «зетор-супера». Адам, словно подпав под неведомые чары, сразу забывал обо всех своих обязанностях и часа два-три грелся на солнышке, хотя должен был бы торопиться, потому что его наверняка где-то ждали. Как будто истомленный вечными заботами, он начисто выбрасывал их из головы. Но при всем том сердце у него было доброе. Время от времени он кому-нибудь привозил дрова, он вообще всегда охотно помогал людям. Делал он это не ради того, чтоб подработать — хотя и принимал иногда «благодарность» за услугу, — а потому, что не мог отказать соседям. Оттого его и любили. Но у председателя кооператива не встречали сочувствия ни благотворительность Адама, ни периодические «окна» в его работе (могло создаться неверное впечатление, что это взаимосвязано). Терпеть такое было выше сил Михала, да это и противоречило его пониманию порядка. Потому-то у него и возникали постоянно столкновения с Адамом. Последнее произошло совсем недавно. В самый разгар сбора винограда, когда Адам вез с виноградников бочки, полные гроздьев, он вдруг почувствовал неодолимое желание лечь на траву и немножко отдохнуть. Отъехав в сторону от дороги, он — поскольку пора была горячая, — чтобы не привлекать к себе внимания, забрался под трактор, мотор которого не выключил — он так привык к его урчанию, что оно не могло помешать ему вздремнуть. Волею случая поблизости проходил Михал. Он подумал, что Адам не может справиться с какой-то неполадкой в моторе, и решил ему помочь. Ноги Адама торчали из-под трактора, а сам Адам спокойно похрапывал между колесами. Услышав голос Михала, он открыл глаза, но не успел взять в руки гаечный ключ или пассатижи, которые приготовил на всякий случай. Произошел неприятный обмен мнениями, который вывел Адама из равновесия. Он считал это мелочной придиркой и еще раз укрепился в убеждении, что председатель по непонятным причинам просто взъелся на него.
