общем, спасибо, не надо.
Странное новое чувство вмешалось в его отношения с Женей. Саша стал задумчивее, пасмурнее. Не всегда откликался сразу. Лежа с Женей в постели, он иногда представлял себе девочку из парка, сразу прогонял этот образ, отчего дергался всем телом и вызывал неудовольствие своей подруги.
Он сдался на ее нытье и отослал в налоговую инспекцию декларацию о доходах, в которой указал, что продал принадлежавший ему на праве личной собственности антикварный резной шкаф из красного дерева за двести восемьдесят семь тысяч рублей. Он отнес в сбербанк восемнадцать процентов от этих денег, положил остаток на свой таблеточный счет и стал ждать, чем кончится дело.
Серьезных оснований для беспокойства у него не было. Закон об обязательном разовом налогообложении личного имущества граждан, обращенного гражданами в личную собственность до вступления в силу этого закона, был его союзником. Простыми словами, каждый гражданин, желавший стать официальным собственником неизвестно откуда взявшейся вещи, должен был заплатить восемнадцать процентов налога.
Бриллианты в ушах любимой дамы, дорогие часы, картины, антикварная мебель — все эти и многие другие роскошные вещи покупались с рук, за наличные и без всяких документов. Кто-то не хотел показывать доходы, кто-то хотел купить . Купив, новые владельцы иногда оказывались перед необходимостью легализации своего имущества.
Надо было платить налог. Но с какой суммы? Вся эта роскошь, как правило, объявлялась семейным достоянием, наследством, полученным от скончавшейся в начале века тетушки. Сколько стоит вещь, всегда было неизвестно, и всегда перед уплатой налога следовало ее оценить.
Саша был директором и единственным владельцем небольшой конторы, имевшей все необходимые лицензии на проведение оценки заявленных к налогообложению предметов. Он понимал, что работает мерзавцем и , но приемлемого выхода не видел.
Половина работоспособного населения была государственными служащими. Из оставшейся половины половина не служила, а прислуживала. Подметала за чиновниками пол, носила им кофе и доставляла прочие радости. Примерно два с половиной процента населения составляли, так сказать, элиту, которая питалась выделениями государственного аппарата, помогала ему тянуться к пище, находила жертвы на растерзание. Остальные торговали, обслуживали друг друга, бедствовали, сваливали подальше, да и там сладко не было.
Саша был в самом низу элиты, глубоко и искренне себя за это презирал, но выхода не видел. Клиенты у его фирмы были, и меньше их не становилось. Схема была проще простого. Официальная оплата экспертизы шла в кассу и к Саше отношения не имела — ее тут же отбирали чиновники. Дальше делались две оценки — официальная, с которой клиент платил налог, и реальная — то
