сколько вещь действительно стоила. С разницы Саша брал три процента наличными. Клиент экономил пятнадцать процентов. чиновнику Саша относил десять процентов от своих доходов. Он не загибал реальную оценку, никогда не требовал больше трех процентов, официальную оценку его фирмы всегда принимали все учреждения. Все были довольны. Саше тоже хватало.
В начале июля Саше позвонил Гена из ювелирного магазина.
— Знаешь, Шурик, кажется, мы приехали.
— Что?!
— ко мне. Не заходи, я выйду.
В машине Гена сказал.
— Пришли из прокуратуры, забрали наш с тобой договор.
— Только мой?
— Да, только один.
— А что в нем плохого? По нему же денег не проходило.
— Это полбеды, даже меньше. Они сняли кассу на день подписи и протокол отключений системы безопасности. А это, сам понимаешь…
— То есть выходит, что я к тебе зашел, денег у меня не было, система меня не пустила. Ты ее отключил, мы подписали договор, а потом кто-то купил этот долбаный гарнитур. А в это время еще кто-нибудь заходил?
— То-то и оно, что нет.
— Ну… Что ж мы так, не подумали?
— Ну, … Они никогда так не копали. Кто мы такие, чтоб под нас так рыть? Кому мы нужны?
— Значит, нужны. Тебя не спрашивали, кто купил?
— Пока нет.
— Ну, чего делать. Спросят, говори, что я. Зашел, подписал договор, а потом взял, да и купил за наличные.
— А ты как будешь выкручиваться?
— Пока не знаю. Но одному проще, чем вдвоем.
Саша с Геной были молодцы. Говорили спокойно, не дергались. Умели себя вести в сложных ситуациях. После разговора Саша ехал домой, изо всех сил стараясь не дрожать и не выть от страха.
«Сдал декларацию, паршивый!.. Женька, зараза !.. Генка скот!..» Он понял, что перестает контролировать себя, что сейчас въедет в столб или в чужую машину, сумел остановиться у обочины и выйти на свежий воздух.
Опять была суббота, и вышел он у главной аллеи того же парка. Было жарко, с него тек холодный пот, дорожка подпрыгивала под ногами, деревья скрывали в кронах маленьких злобных чудовищ. Он понимал, что от паники добра не будет, что надо держать себя в руках, что всегда можно откупиться, , , если не потерять голову и не показывать страха. Саша дышал глубоко, старался не бежать и даже заставил себя сесть на спинку лавочки на перекрестке аллей.
Девочка кормила голубей. Она немного загорела и стала старше. На ней была очень короткая джинсовая юбка и спортивная маечка. Саша привычно отвел глаза в сторону. Потом решил, что в такой мрачный день можно дать слабину и разрешить себе что-нибудь приятное. Девочка была очень красива. Сердце перестало дергаться, он почувствовал подобие покоя, и тут же привычка к самоограничению опять надавила на шею, требуя отвести взгляд.
