А потом Мередит пробилась на телевидение: ей дали роль в криминальной драме о белых воротничках, снятой по мотивам «Генриха VI». Сериал пользовался в тюрьме популярностью, но не благодаря Шекспиру, а именно из-за Мередит: в каждом эпизоде было много сцен с ее участием. Она потягивала вино, целилась из пистолета в других персонажей и бездельничала в облегающих неглиже, демонстрирующих изгибы.
Выходит, она до сих пор расслабляет большое количество пылких мужчин. Она приходила навестить меня один-единственный раз, лет семь назад, и тогда слух о том, что у меня был с ней роман, пробудил среди других заключенных некое уважение по отношению ко мне. Если у меня начинали выспрашивать какие-то подробности, я просто рассказывал то, что можно было найти в интернете, или упоминал очевидное: да, ее волосы именно такого цвета, у нее есть крохотное родимое пятно на бедре, и да, она развязна в сексе.
Сокровенные истины я держал при себе: наши любовные ласки были столь же сладкими, сколь и дикими, и, несмотря на то что она имела привычку сквернословить, в постели она лишь бормотала: «О боже, Оливер!» мне в ухо, и, возможно, нам даже удалось влюбиться друг в друга на пару минут.
Я сообщаю Колборну самые незначительные подробности.
– Знаешь, однажды поздно вечером в дверь кто-то позвонил, – вдруг говорит он и ворошит песок носком ботинка. – Это была Мередит. Она разбудила нас, и, когда я открыл дверь, она стояла на крыльце в своем нелепом платье, наряженная, как рождественская елка. – Он почти смеется. – Я решил, что сплю. Она ворвалась в дом и настаивала, что должна поговорить со мной, дескать, это срочно, у вас какое-то сборище, и поэтому ее отсутствия не заметят.
– Когда она к вам пришла? – уточняю я.
– На той же неделе, когда мы арестовали тебя. Кажется, ночью в четверг.
– Вот где, значит, она была. А я-то гадал…
Мы погружаемся в тишину – настолько близкую к тишине, насколько возможно, с отдаленными криками птиц, шелестом ветра в соснах, мерным плеском волн, лижущих берег. История изменилась (мы оба это чувствуем) – точно так же, как и десять лет назад, когда Ричард умер и все стало иначе.
– Итак, – мягко спрашивает Колборн, – что произошло в то утро, после того, как вы нашли его?
