А через секунду — ужасно короткую и невероятно прекрасную секунду — король развернул их обоих лицом к народу.
— Приветствуйте Каетано шера Суардиса, моего сына и вашего будущего короля! Приветствуйте Шуалейду Суардис, мою дочь и вашу принцессу!
Толпа взорвалась воплями, еще более громкими, чем раньше. И Кай впервые по-настоящему ощутил волну восторга и любви, исходящую от горожан. Эта волна щекотала, наполняла радостью и силой, и хотелось что-то очень хорошее сделать для этих людей.
— Это твой народ, мой мальчик, — тихо сказал отец, сжав его плечо. — Они уже любят тебя.
Кай хотел ответить что-нибудь значительное и подходящее к случаю, но не смог. Помешал комок в горле. И пустота в голове. Ни единого значительного и подходящего слова не осталось, все кончились на приветственных речах. И ширхаб с ними!
— Спасибо, отец, — шепнул Кай одними губами.
Король, держа Кая и Шу за руки, повел их сквозь расступившийся строй придворных к парадному крыльцу Риль Суардиса. От сладких цветочных ароматов у Кая кружилась голова… а может, голова кружилась от счастья: он наконец-то вернулся домой, и дома его ждали!
Светлые резные колонны, цветные окна, круглая серебряная крыша со шпилем, высокие башни по концам крыльев, широкие ступени темно-синего мрамора — Риль Суардис словно всплывал из глубин памяти, только почему-то казался маленьким. Или же просто кто-то вырос за тринадцать лет так.
Кай снова глянул на отца — глаза в глаза. Вровень. Показалось, на ресницах короля что-то блеснуло… Но нет, вряд ли. Строгое, резкое лицо Тодора Суардиса не позволяло заподозрить его в слабости и слезах.
Зато слуги, столпившиеся по сторонам от парадного входа, слез и не скрывали. Кто-то из женщин даже всхлипывал и сморкался в платочек. Наверное, они помнили, как Кай и Шу покидали дворец — но вот Кай их не помнил. Совсем.
Что ж, у него будет масса времени, чтобы узнать свой дом и своих людей заново.
Кстати, Народный зал, начинающийся сразу за холлом, Кай помнил. Этот недостижимо высокий витражный потолок, мраморные статуи и воркование голубей не раз снились ему. Именно тут король остановился.
— Через два часа в кабинете, а пока отдыхайте, дети мои.
— Как будет угодно вашему величеству, — поклонился в ответ Кай.
Официальный тон отца больше не страшил его: все равно в морщинках вокруг глаз, в улыбке он видел ту же любовь и радость. И за эту улыбку он готов был справиться с любыми трудностями. Подумаешь, интриги и покушения! Да он выйдет один на один с Мертвым, лишь бы отец гордился им!
